Ежегодную годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС — 26 апреля в мире отмечают по-разному. Где-то декларативно и формально, а где-то со слезами на глазах. Наиболее болезненно это проходит в Украине, Беларуси, России. Несколько символично, но все же «вспоминают» об аварии и в Европе. Как известно, радиационный след Чернобыля добрался вплоть до Италии.
«Вспоминают» — это формулировка для тех, кого самая страшная техногенная катастрофа обошла стороной, не коснувшись лично. Тем, кто был свидетелем событий 35-летней давности, напоминать о трагедии не стоит. Тем более излишне напоминать о ней тем, кого радиационная беда зацепила непосредственно — ликвидаторам аварии.
Сегодня Чернобыльскую катастрофу разложили буквально «по косточкам». У каждой из существующих версий причин аварии на ЧАЭС есть свои сторонники и оппоненты. Они едины в том, что вешать ярлыки и обвинять в трагедии только атомщиков — утопия. В 1986-м вопрос стоял иначе. Конструкторы реактора утверждали, что авария произошла из-за непрофессионализма персонала. Эксплуатационники настаивали, что риск, связанный с деятельностью человека, безусловно присутствовал, однако конструкторские недочеты реакторной установки — объективны. Долго вопрос «чья вина оказалась существеннее – человеческого фактора или проектно-технологической недоработки реактора» — считался дискуссионным.
Следственные органы на первоначальном этапе расследования причин аварии предпочтение отдали первому утверждению. Как известно судом осуждены директор ЧАЭС, главный инженер, его заместитель, начальник реакторного цеха, начальник смены. Инспектор Госатомэнергонадзора, согласовавший проведение эксперимента, который привел к катастрофе, также признан виновным.
Реакторы — дисквалифицировали, осужденных — реабилитировали
Пять лет понадобилось комиссии Госатомнадзора СССР, чтобы признать ошибочным и поспешным первое утверждение. В 1991-м причины аварии были переквалифицированы и в качестве основной названа — неудовлетворительная конструкция реактора РБМК-1000. Это позволило пересмотреть материалы уголовного дела и освободить оклеветанных осужденных. Тип упомянутых реакторов, которых нарекли «чернобыльскими», усовершенствовали с учетом выявленных недостатков. На тех производствах, где это осуществить не удалось — реакторы дисквалифицировали.
Строительство пятого и шестого энергоблоков ЧАЭС с реакторами РБМК-1000 — заморозили. Оставшиеся невредимыми после взрыва — первый, второй и третий энергоблоки, были подвергнуты тотальной дезактивации. Только после ее завершения их запустили в работу и эксплуатировали вплоть до 15 декабря 2000-го.
К слову, «чернобыльские» реакторы кое-где продержались довольно долго. В Литве первый энергоблок Игналинской АЭС работал до 2004-го, второй – до 2009 года. По настоянию Евросоюза Игналинская атомка была полностью законсервирована. В Российской Федерации — девять энергоблоков с реакторами РБМК-1000 продолжают работать и сегодня.
Год 2020-й: пожар в Чернобыльской Зоне
Место, где 35 лет назад произошла техногенная катастрофа, притягивает любителей острых ощущений. Радиационная авария превратила некогда сказочный край на Зону отчуждения. Магнитом тянет в Припять тех, кто оставил там свое прошлое, а также чужаков, жаждущих подзаработать. Ни тех, ни других не пугают «радиационные пятна» в 30-километровой Зоне отчуждения. Дикими тропами сюда протаптывают свои маршруты десятки сталкеров. Не прочь поживиться на дилетантском любопытстве, они вырывают из прошлого артефакты, гипнотизируя ими наивных туристов.
В 2020-м, в канун очередной годовщины Чернобыльской катастрофы, в Зоне свирепствовали пожары. Весь апрель спасатели, вступившие в борьбу со стихией, снова практически собственными телами защищали ЧАЭС. Казалось, огненный смерч вернулся, чтобы сжечь то, за что в 1986-м боролись пожарные СВПЧ-6, СВПЧ-2. Стихию с трудом удалось остановить, на этот раз не без помощи дождя. Однако несколько десятков заброшенных, заросших густой зеленью сел, оставленных жителями в ходе эвакуации, огонь испепелил.
Человеческий фактор
По утверждению экспертов — развитие атомной энергетики остановить невозможно, равно как и научно-технический прогресс в целом. С этим тезисом можно спорить, но опровергнуть вряд ли получится. Современные требования к строительству атомных объектов весьма жестоки и ставят их проектантов в суровые рамки. Гражданские объекты, которые подконтрольны МАГАТЭ, в частности атомные электростанции, подвергаются тотальной экспертной диагностике.
Специалисты уверяют, что они несут риски не более, чем любое химическое, биологическое или металлургическое производство. Ныне современная атомная станция опасна не более, чем гидроэлектростанция с цепью дамб и плотин. Однако ни одно из перечисленных производств, в том числе атомная индустрия, не застрахованы от рисков. Один из них — единый для любого спектра деятельности, пресловутый человеческий фактор.
Светлана Алексиевич в своем романе «Чернобыльская молитва» пишет, что человечеством Чернобыль до конца не понят. С автором трудно не согласится. Как любим мы судить, обсуждать, выдвигать обвинения, а порой и навязывать выработанную кем-то оценку событий. А ведь чтобы понять Чернобыль — нужно немного. Необходимо работать над коллективной памятью о человеческих и социальных последствиях Чернобыльской катастрофы. Только такая память может сдержать от ошибок в будущем, только она поможет будущего не лишиться.