1986 год раз и навсегда положил конец иллюзиям относительно существования «мирного» атома. Взорвавшийся четвертый энергоблок на Чернобыльской АЭС стал своего рода ядерным рубиконом, после которого вся история атомной энергетики с её символической приставкой «мирный атом» – стала подвергаться тотальной экспертизе. Культивируя со всех трибун девиз использования атома в мирных целях, человечество лишь после Чернобыльской аварии поняло, с какой страшной силой на самом деле имеет дело.
Тогда, 33 года назад, на ликвидацию последствий катастрофы, которая возникла вследствие цепной технической реакции на попытку провести «мирный» эксперимент, были брошены тысячи людей.
Ниже собраны воспоминания тех, кто в числе, так называемых первых «добровольцев», прибыл на место трагедии сразу после катастрофы. Что для них значило быть добровольцев? Понимали – куда их везут, знали – что их ждет?
Мы понимали, что выхода нет….
«….Согласно официальным сведениям, в критической близости от разрушенного четвертого энергоблока должна была находиться и работать только радиоуправляемая техника. Ею руководили люди с более-менее безопасного расстояния. Но на практике эта техника часто ломалась, и тогда приходилось людям идти в самое пекло. Кто были эти люди – известно: сами сотрудники атомной станции, пожарные, солдаты срочники, а также те, кто прибывал из резерва или запаса, милиционеры, шахтеры. Всех их потом станут называть «чернобыльскими партизанами».
Брали чаще всего врачей и водителей, не говоря уже об узкоспециализированом составе – механики, химики, связисты, и так далее. Некоторых врачей прямо из рабочего кабинета увозили на срочный пункт. Повестку приносили во время приёма больных. Давали всего пару часов на сборы.
Чернобыльские партизаны
Было немало и добровольцев, энтузиастов, которые только после приезда на ЧАЭС стали понимать, что им предстоит делать. Одни возили песок, щебень, укладывали бетон, занимались сборкой и свозом на могильники мусора. Другие рыли тоннель под самым сердцем реактора, занимались откачкой грунтовых вод. Добровольцы строили дамбы на реке Припять, а потом самыми обычными хозяйственными вилами грузили на самосвалы «пропитку», которой разбавляли радиоактивную жидкость.
Они же выдраивали дезактиватором внутренние помещения атомной станции, обивали свинцом окна, убирали глыбы радиационного графита, разбросанные всюду в момент взрыва. Люди понимали, что выхода нет. Любой ценой, пусть даже ценой их жизни, но нужно было построить над остатками взорвавшегося реактора бетонный саркофаг, чтобы как можно быстрее перекрыть доступ ветра и дождя к радиационным остаткам.
Всех, работавших на том или ином участке ликвидации последствий аварии, отвозили на работу двумя видами транспорта. Сначала их грузили в обычные грузовики и везли до Чернобыля. Там, так называемая «чистая зона», заканчивалась. Потом была перезагрузка в спецтранспорт, обитый изнутри свинцовыми листами. По прибытию каждому выдавали защитный костюм и респиратор.
Тогда другой спецодежды не было, поэтому считалось, что респираторы-лепестки, костюм ОЗК, перчатки и резиновые сапоги – чуть ли не «лучшее обмундирование», которое только можно придумать, чтобы не подхватить лучевую болезнь.
Все добровольцы работали посменно, вахта длилась по десять минут каждый час. Одна смена была не более 5-6 часов. Этого времени хватало для получения максимальной дозы облучения. После каждой смены обязательной была процедура мойки и очистки на санпропускнике.
Когда человек набирал максимальную дозу облучения, его отправляли домой. Убывших добровольцев, меняли на вновь прибывших. И снова запускали конвейер: набрал максимально допустимые 25 рентген – можешь отправляться домой.
На первых сроках норма была выше почти в два раза. Но потом, по распоряжению руководства, стали исчислять норму не более 2 рентгена в сутки. Некоторые, кто хотел поскорее вернуться домой, лезли, как говориться, в самое пекло и набирали необходимую дозу облучения не за месяц, как все, а за первые 5-10 дней работы.
Получив дозу и соответствующую печать в военном билете, добровольцы отправлялись домой, меняя таким образом, огромную череду «чернобыльских партизан».