В последнее время многих интересует процесс управления Чернобыльской зоной отчуждения. Кривотолков о её условной «миграции по различным ведомствам» – достаточно. Кто же, в конце концов, принимает решения, планирует стратегию её развития, определяет приоритеты, реализует финансовые обязательства?
Особенно остро эти вопросы звучат в свете недостаточно скоординированной работы в рамках охраны уникального чернобыльского леса от пожаров, которых с каждым годом в зоне становится все больше. Вот как комментирует этот вопрос председатель Государственного агентства по управлению зоной отчуждения (ГАЗО) Виталий Петрук.
…Не секрет, что леса горят из года в год, причем повсюду. Из-за небывалой жары и относительно небольшого количества выпадающих осадков практически во всех регионах объявлен наивысший бал пожароопасной ситуации. Киевская область из года в год – лидер по показаниям возгорания лесов.
В диспетчерскую службу ГАЗО аналогичные сигналы поступают практически ежедневно. Все же, текущий год пока внушает надежду на уменьшение этих показателей, особенно по сравнению с критическим 2015-м годом, когда количество пожаров в зоне отчуждения поднималось до максимально критического уровня.
Тогда, в 2015–м, стало очевидным, что со стихией, которую несет в себе небывало высокая температура воздуха при минимуме осадков нужно что-то делать, именно тогда ситуация вызвала небывалый общественный резонанс. Ещё бы – ведь риск массового возгорания лесов связан с территорией вблизи Киева, там, где в памяти людей Чернобыль – не просто фрагмент истории.
Поэтому на территории зоны отчуждения следует внедрять масштабные и эффективные противопожарные мероприятия, в том числе организационные, правовые и технические. А с этим у нас бывают проблемы…
Почему случаются масштабные пожары а Чернобыльской зоне?
Как правило, масштабные последствия причиняют своевременно не выявленные и не ликвидированные очаги возгорания. Этому есть объяснение. Оно заключается в том, что системные мероприятия противопожарной безопасности на территории зоны отчуждения последний раз проводились ещё в начале 2000-х годов.
Речь идет о создании минерализованных полос, освещении зоны, контроле и уходе за лесными дорожками, зачистке леса от сухостоя, и прочее. Мало того, даже в десятилетнем Плане лесохозяйственной деятельности 2006-2016гг достаточных противопожарных мероприятий попросту не существовало.
В том числе по этой причине в упомянутом 2015 году пожар в зоне отчуждения достиг огромных масштабов. Аналогичный документ на следующую десятилетку уже разработан и исполняется с учетом внесенных корректировок по стратегическому плану противопожарной безопасности. В связи с этим крайне важно межведомственное взаимодействие с пограничной службой, полицией, органами МЧС, белорусской стороной.
Это необходимо для понимания того, КТО и за ЧТО отвечает в случае возникновения возгорания. Это касается, казалось бы, элементарных вещей – управление каналами связи, наличием списка прямых телефонных контактов, что значительно улучшает оперативность реагирования на любые катаклизмы. Важно учитывать исключительный факт, что горит не простой лес, а радиоактивный.
Это сигнал того, что у всего персонала должен быть комплект средств индивидуальной защиты, современные приборы учета полученной дозы радиации, чтобы впоследствии можно было провести обследования, а при необходимости – дезактивировать возможные предметы загрязнения.
Чтобы заметить возгорание, не достаточно только зоркого глаза
В принципе своевременно выявить очаг возгорания – уже 90% успеха в тушении пожара. Очень кстати пришлись в связи с этим полученные ГАЗО от американских коллег пять видеокамер, изображение от которых поступает на центральный пульт управления зоной отчуждения.
Пожар, который удалось локализовать в начале июля текущего года – заслуга одной из них. Хотя тяжелые погодные условия – сильный ветер и высокая температура все-таки успели причинить немалые убытки. Камер видеонаблюдения все еще недостаточно, собственно, как и средств, выделяемых из госбюджета на благополучный и полностью безопасный функционал зоны отчуждения.
Тем не менее, её персонал должен обеспечивать барьерную функцию зоны и не дать ни радиации, ни пожарам возможности распространиться за ее пределы.
Крайне актуально наладить мониторинг за радиационной ситуацией в режиме реального времени
С этой целью проводятся каждые два часа замеры уровня радиации. При возникновении чрезвычайной ситуации эти показатели включатся в работу каждые две минуты. Данные фиксируются в соответствующей компьютерной программе.
Это дает возможность не только видеть объективную радиационную обстановку, но и прогнозировать её развитие в зависимости от различных факторов, в том числе природных катаклизмов. В планах – приобретение 10 камер видеонаблюдения и размещение их на вышках соответствующей высоты.
А пока никто не отменял старый проверенный дедовский метод – бинокль и острый взгляд, благодаря которым сотрудники ГАЗО изо дня в день выявляют задымленность и прочие признаки возгораний.
Почему Зона привлекает людей?
Некоторые специалисты не без оснований полагают, что людьми движут исключительно эмоции и желание увидеть что-то особенное. Хотя, по мнению ученых, из необычного – там только радиация. Дикую природу сегодня можно найти в различных местах, а двухголовые олени там так и не появились.
Покинутая людьми Припять? Но сегодня в Украине таких заброшенных мест хватает, особенно в сельской местности. Что ценного в руинах – трудно сказать? А вот травмироваться в зоне можно запросто, особенно, если посещать её с группой нелегалов или сталкеров. Помимо этого, зону довольно часто посещают ученые со всего мира.
Они проводят исследования в различных областях и публично делятся своими находками. К тому же на базе Чернобыльской зоны создан научный отдел, который собирает и структурирует все научные наработки, сделанные на её территории. Ученые единодушны во мнении, что выдающихся открытий здесь будет сделано ещё немало.
Поэтому, когда Чернобыльскую зону отчуждения называют уникальным экологическим полигоном для исследователей – это не преувеличение, а реальный факт.