С течением лет участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС становится все меньше — их жизнь «упорно подтачивает «мирный» атом». Но пока они еще живут среди нас, есть возможность по крупице собрать их воспоминания о той страшной трагедии, чтобы из них, как из пазлов, сложить реальную картину вселенской трагедии, последствия которой мы будем ощущать еще сотни лет.
Киевлянину Жоржу Ивановичу Шанаеву исполнилось 82 года, а 33 года назад он занимался герметизацией объекта «Укрытие» над разрушенным вследствие взрыва четвертым энергоблоком ЧАЭС.
Вначале 1980-х Шанаев принимал участие в реализации на Чернобыльской и Ровенской АЭС технологии герметизации станционных сооружений. На то время у него был огромный профессиональный опыт, за что он, как высококлассный специалист, был награжден Государственной премией СССР в области науки и техники.
Когда случилась авария на ЧАЭС, Шанаев работал руководителем технологической группы подводного склеивания в Институте химии высокомолекулярных соединений НАН Украины. Зная о научно-технических достижениях института, именно сюда обратились высокие государственные чиновники — нужна была квалифицированная помощь специалиста по герметизации стен и крыши строящегося тогда над разрушенным энергоблоком атомной электростанции объектом «Укрытие», который в народе назвали «саркофагом».
Местное руководство поручило это ответственное дело технологу Шанаеву: мол, если умеет герметизировать под водой, то, уж точно, сможет сделает это и на земле…
«…В октябре 1986-го меня забрали из дома ночью и привезли на машине прямо к Чернобыльской атомной электростанции, — вспоминает Жорж Иванович.
В штабе правительственной комиссии по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы заместитель министра среднего машиностроения СССР Усанов сразу спросил, смогу ли я гарантировать, что герметизация швов между плитами стен и на крыше объекта выдержит 50 лет? На что я с опаской ответил, что по специальности я всего лишь технолог, а не химик, и не знаю, как поведут себя полимерные клеи под действием радиации. Я отдавал себе отчет в том, что в случае несоблюдения срока, такое решение было равнозначно подписанию приговора самому себе.
Тогда чиновник «снизил планку» до одного года и пояснил, что сейчас вокруг четвертого энергоблока очень высокая радиация, а там круглосуточно работают люди. Поэтому для их безопасности нужно максимально уменьшить радиационный уровень хотя бы на год, чтобы приступить к сооружению нового — капитального укрытия.
Я рискнул согласиться на этот срок. Более того: уже во время подготовительных работ по герметизации убедил чиновников отказаться от предложения шведов закупить полимеры у них.
Аргументировал тем, что они не только значительно дороже, но и хуже по качеству от пенного полимерного клея «КИП-Д», который выпускал Киевский завод химикатов. Это также было очень рискованно, — если бы возникли какие-то проблемы, все списали бы на меня — что могло закончиться трагически».
Работали круглосуточно — спали на детских кроватках
Для выполнения работ по герметизации «саркофага» Шанаев пригласил еще четырех сотрудников своего института и создал специальную конструкторско-технологическую группу — уже через пару недель недалеко от станции был срочно построен специальный полигон для отработки разрабатываемых технологий.
Все проекты вспомогательных средств, их изготовление, проведение экспериментальных работ, причем, невзирая на условия, обучение вспомогательного персонала, непосредственное выполнение работ по герметизации на самом объекте «Укрытие» — всё это проводилось круглосуточно конвейерным методам. Свободное время было только на приём пищи и сон — спали на детских кроватках, поскольку жили в детсаду.
Шанаев с коллегами разработали три технологии герметизации, две из которых и были применены, а именно — герметизация крыши и вертикальных щелей, которые образовались при монтаже стен из массивных стальных конструкций.
Подготовленные конструкции устанавливал дистанционно управляемый самоходный кран-робот «Демаг» немецкого производства, который мог поднимать 600-тонный груз, поэтому щели возникали немалые. Для их герметизации вырезали поролоновые ленты, которые пропитывали вспененным полимерным клеем.
А вот для герметизации крыши придумали настоящее ноу-хау: к конструкционным элементам крыши прикрепляли уплотняющие «сигары» — 40-метровые брезентовые мешки, наполненные керамзитом и пропитанные клеевой композицией, которые укладывали на трубы перекрытия. Сначала это изобретение предполагали покрыть бетоном толщиной 60 сантиметров, затем толщину уменьшили до 20 сантиметров.
Но такое решение чревато отсроченной просадкой труб и разрушением крыши, что неизбежно привело бы к выбросам радиоактивных веществ в воздух. Поэтому Шанаев настоял, чтобы бетон заменили легким керамзитом, в ответ на это ощутил недопонимание и неистовое противодействие — были даже угрозы об уголовной ответственности в случае провала этой затеи…
Условная безопасность
Как признался сам руководитель работ, 100% герметизации достичь тогда не удалось, потому что монтажные работы велись дистанционно, и полностью залатать щели было просто невозможно. Но, по официальным выводам, после строительства «Саркофага» уровень радиации уменьшился почти в 500 раз, в том числе и благодаря герметизации Шанаева.
Хотя, как говорит Жорж Иванович, верить этим данным вряд ли стоит, ибо теперь уже известно, что большинство тогдашней информации о радиоактивном заражении оказалось недостоверной. Те, кто подавал ее высшему руководству, просто вынуждены были это делать, чтобы приукрасить ситуацию и избежать строгой ответственности.
В частности, секретарю ЦК Компартии Украины Владимиру Щербицкому докладывали тогда, что
«…весь объект «Укрытие» полностью герметизирован. Приняты все меры для предотвращения выноса из разрушенного реактора радиоактивной пыли и аэрозолей…».
Хотя комиссии, которые принимали отдельные системы, высказывали немало недостатков, в частности, и относительно уплотнения стыков конструкций. Но тогда нужно было как можно быстрее провести эти работы…
«Вообще герметизация объекта «Укрытие» была очень тяжелой не только технологически, потому что ничего подобного раньше не делалось, но и психологически, — говорит Жорж Иванович.
Каждое принятое мною решение могло иметь серьезные последствия. Поэтому когда через два месяца я вырвался из этого ада домой, то еще несколько недель не мог адаптироваться к нормальной жизни. Меня раздражали даже улыбки людей, музыка и смех на улицах.
Уже менее чем через год сказалось и радиоактивное облучение, потому что мы работали рядом с четвертым блоком — полученные дозы облучения фактически никто не контролировал. Сначала значительно ухудшилось зрение, начались ревматические боли, потом заболели внутренние органы.
В конце концов, мне установили вторую группу инвалидности, на которой я нахожусь до сих пор. Хотя пришлось немало времени доказывать, что это все связано с Чернобылем, поскольку документы о моем пребывании там странным образом исчезли из архива института…»
И все же, несмотря на заболевания и почтенный возраст, Жорж Шанаев не только сам ведет активную жизнь — готовит научно-технические публикации, рисует картины, пишет стихи и выступает с авторскими концертами, но и поддерживает других инвалидов, привлекая их к различным художественным выставкам.
Он даже организовал постоянно действующую выставку-галерею их работ «Несокрушимые духом». Ведь он и сам из этой несгибаемой когорты чернобыльцев-ликвидаторов, которые ценой собственного здоровья, а некоторые и жизни уберегли от «мирного» атома тысячи других людей.