Что современные подростки знают о Чернобыле и что подневольно вошло в их жизнь, даже если они не осознают, что это связано с аварией тридцатитрёхлетней давности? Каждое конкретное событие в жизни страны имеет психологические последствия, причем не для одного поколения.
Не исключение и Чернобыльская трагедия – техногенная катастрофа высокого седьмого уровня по шкале МАГАТЭ, крупнейшая авария в истории ядерной энергетики. Какое психологическое влияние оказывает случившееся на ЧАЭС на современных украинских детей и подростков?
Что такое 33 года, прошедшие после аварии? Родители большинства современных школьников были слишком малы, чтобы помнить Чернобыль. Итак, рассказать о нем могут только бабушки и дедушки. Так устроена психика, что услышанное от папы с мамой человек может воспринимать, как нечто личное.
Их воспоминания – эмоционально насыщенные «картинки», то, что когда-то повлияло на их жизнь, опосредованно влияет на их сыновей и дочерей. А вот историю, услышанную от бабушек и дедушек, человек воспринимает, как древнюю легенду или сказку. Вероятно в какой-то степени потому, что сами рассказчики все-таки воспринимаются стариками, поэтому поставить себя на их место, представить их юношами и девушками не так просто.
К тому же истории, которым более 30 лет, со временем «выцветают», желтеют, как очень старые черно-белые фотографии, да рассказываются уже не так эмоционально. Поэтому для современных детей Чернобыль – это нечто уже довольно древнее. Многие из них вообще не помнят – что там произошло 26 апреля, или в каком году случилась авария на ЧАЭС?
Ассоциации, которые возникают у детей и подростков в связи с Чернобылем, это, прежде всего – «радиация; кто-то там ошибся, в результате чего произошел взрыв; людей вывезли навсегда из дома; животные-мутанты; серия компьютерных игр S.T.A.L.K.E.R., в лучшем случае – саркофаг».
Экологическое воспитание
Пафосные акции (скорбные рисунки, затертые эпиграфы, вроде «горькая полынь Чернобыля, боль Чернобыля») находят мало отклика в детских душах. Значительно быстрее они реагируют, если чернобыльская проблема представлена в контексте экологической тематики и риска техногенных катастроф в будущем.
Скажем, как влияет человеческий фактор на безопасность, специфика охраны природы в регионе, который был зоной отчуждения, как может отразиться на природе наше вмешательство. Особенно ярко это видно на примере нынешней флоры и фауны в Чернобыльском радиационно-экологическом биосферном заповеднике: там размножаются даже «красно книжные» животные, при этом отсутствие человека дает такой колоссальный положительный эффект, что существующее даже на сегодняшний день наличие радиационного загрязнения становиться вторичным.
Как показывает практика, в таких случаях для современного ребенка тема Чернобыля с категории «мучительной» – переходит в разряд исторической и познавательной, в какой-то степени экспериментальной.
Имидж создали геймеры и … братья Стругацкие
Немало того, с чем современные дети ассоциируют Чернобыль, на самом деле пришло со страниц фантастического произведения братьев Стругацких «Пикник на обочине». Что и говорить? Написанная за 15 лет до аварии философская история о зоне, где героев подстерегает неведомая опасность, случаются различные аномалии, артефакты с непонятным эффектом, прекрасно слилась с реальностью, нагнетая тревожную атмосферу неопределенности.
Недаром народных экскурсоводов в зоне отчуждения прозвали, как в книге, сталкерами. Детские мифы полны идей, что там, в зоне, можно найти и что-то загадочное. Тему подхватили другие компьютерные игры, а также фантастическое, мистическое, детективное кино и литература.
И все это оседало в воображении детей и подростков значительно прочнее, чем «уроки памяти». Современный ребенок, конечно, понимает, что никакие зомби по Припяти не гуляют, но в тоже время верят, что в брошенных домах гостят медведи. Что им искать там 33 года подряд – об этом они не задумываются.
Радиация напоминает о привидениях
Так же верят дети в истории о толпах бездомных подростков, которые самосёлами живут в чернобыльской зоне. Сейчас само поселенцы – это чуть больше сотни людей пенсионного возраста. Единственный рожденный и воспитанный там ребенок – Мария Совенко, уже достигла 20-летнего возраста.
Брошенные квартиры, предприятия, учреждения тоже будоражат воображение. Еще одна ассоциация от слова «Чернобыль» – кукла и противогаз на полу пустой брошенной квартиры. Этому немало способствовали «отрежиссированные фото». К слову, никто не раздавал тогда населению противогазы, тем более – их никто не хранил дома.
В общем, мистические настроения усиливает эхо переживаний времен аварии на ЧАЭС. Тогда люди впервые встретились с невидимой опасностью – радиацией, для восприятия человека – это в разы труднее, чем любая страшная конкретика.
Ученые считают, что даже в Хиросиме и Нагасаки население не испытывало такого ужаса и страха, как люди в Чернобыле. Все по тому, что их страх был связан с взрывами бомб, которые было видно и слышно. Когда же угрозу нельзя почувствовать и до конца понять, это переживание ближе к «страху от призраков».
В связи с вышеизложенным, как пояснили в Национальном музее «Чернобыль», подростков здесь видят не так часто, как хотелось, обычно – только на школьных экскурсиях. А вот на экскурсию непосредственно в зону отчуждения и в сам Чернобыль постоянно стремятся попасть несовершеннолетние, собственно экскурсия разрешена только с 18 лет.
Авария стала печальной визитной карточкой Украины, именно поэтому до сих пор иностранцы ассоциируют Украину так: «А, это там, где Чернобыль».
Система распределения льгот на основе диагнозов усиливала подсознательную позицию «жертвы». Эксперты говорят, что переселенцы из Припяти восприняли переезд в Киев, как трагедию. Справедливости ради стоит отметить, что для населения большинства регионов Украины, «прорваться» в столицу – было мечтой всей их жизни. Почему же всё воспринималось так негативно?
Дело в массовом посттравматическом стрессовом расстройстве, о котором в те времена не знали, и что не маловажно – отсутствии психологической помощи. Пост-радиационное стрессовое расстройство впоследствии обнаружили у 90% ликвидаторов. У остальных людей были не столь явные его признаки, но все же, часть людей открыто демонстрировала типичную беспомощность, отсутствие уверенности в завтрашнем дне, веры в будущее, а некоторые вообще были крайне зациклены на этой теме.
К примеру, 40% опрошенных переселенцев считали, что Чернобыль лично для них ассоциируется с тяжелыми последствиями, и каждый второй отвечал, что ничего с этим не может поделать. Воспоминания о травматических событиях диагностировали даже у детей, которых еще не было на свете, когда произошла авария, но которые узнали об этом из рассказов родителей.
Защита от психологической травмы – черный юмор
Обследование, проведенное в 1990-е годы американскими исследователями Университета Стоуни-Брук, выявило признаки хронического стресса, одинаковые, как для переселенцев из Припяти, так и для тех, кто на момент аварии находился в Киеве.
Хотя, справедливости ради стоит отметить, что столичные жители получили дозу радиации чуть больше, чем пассажиры самолетов, которые перелетают океан. Итак, речь шла именно о последствиях психологической травмы, которая возникла не из-за самой аварии, а вследствие умалчивания реальных фактов о трагедии, обмана, давления.
Возникло немало фольклора, который дошел и до современных детей: стишки-страшилки про чернобыльский лес и мутантов, анекдоты о «разбросанных кусках радиации», и тому подобное. Впрочем, это замыкало круг: немало детей-переселенцев их же сверстники дразнили мутантами или светлячками (мол, они якобы светятся от радиации), чем еще сильнее углубляли психологическую травму.
Дети переселенцев, особенно подростки, значительно меньше опирались на родителей, чем их сверстники. Подсознательно они меньше доверяли взрослым, поскольку те не противостояли переселению. Они были более самостоятельными, но в тоже время более импульсивными, не склонными к планированию. А вот внуки компенсируют это: стремятся к ясности, порядку, видят перспективу, растут целеустремленными.
Эпидемия самолечения
Для украинцев, у которых на момент аварии не было правдивой информации о том, что произошло на самом деле, работы по радиологии были настоящими бестселлерами. Две трети людей считали практически половину употребляемых продуктов – весьма сомнительными для употребления.
Страхи привели к всплеску психосоматических расстройств. Врачи стали терять авторитет, когда человек приходил на прием с физическими проблемами, а его недуг пытались связать с психологическими причинами.
С целью поиска физиологических отклонений, детей-переселенцев регулярно обследовали в поликлиниках – они жили в постоянном страхе ожидания болезней. Ипохондрия, как и онкофобия – стала приметой времени даже у детей. Страх радиации сместился на страх возникновения рака, к которому она может привести, тем более, что в 1990-е годы эту причинно-следственную связь значительно преувеличивали.
Итак, многие из тех, кому сейчас за 30-40 лет, очень много знают о медицине вообще, но мало – о собственном здоровье. Они склонны к самолечению, читают различные «около медицинские источники», коллекционируют информацию о различных лекарствах, интересуются альтернативной медициной, но боятся элементарных профилактических обследований, и впадают в шок от простой кишечной инфекции.
Так чем же чернобыльское наследие обернулась для современных подростков и молодежи? Как ни парадоксально, но они хотят ещё большей самостоятельности, стремятся научиться полностью контролировать собственную жизнь.
И если не вдаваться в крайности, то в этом скорее больше плюсов, нежели минусов: детям по душе идеи здорового образа жизни, социум они воспринимают более дружелюбно, чем предыдущие поколения. А благодаря современным технологиям, взаимной эмпатии, есть надежда, что будущее – за поколением тех, кто ценит не только здоровье собственное, но и переживает за самочувствие окружающей реальности, трепетно относится к экологическому благополучию.