Историй, в которых ликвидаторы рассказывают правду о чернобыльской катастрофе, развеивая мифы и слухи — достаточно. Одна их тем, которая в контексте придуманных фактов часто попадает в объектив «легкого пера» — чернобыльские вертолетчики. В СМИ культивируется версия, что все вертолетчики, которые несли вахту в небе над реактором —погибли. Правда это — или очередной миф?
Действительно, в ходе мероприятий по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС смертельная авиационная трагедия имела место. Она произошла в момент строительно-монтажных работ при возведении объекта Укрытие. 2 октября 1986-го во время дежурной вахты, вертолёт МИ-8 зацепился лопастями за трос подъемного крана. Крушение, повлекшее за собой гибель 4-х членов экипажа, произошло в трёх метрах от машинного зала.
Как известно, вертолетчиков в Чернобыль призвали одними из первых. Однако это единственный прецедент, когда авиаторы, при ликвидации последствий аварии, расплатились жизнью на площадке ЧАЭС. Этот трагический случай экипажа, под командованием Владимира Воробьева, описан в различных источниках сотни раз. К сожалению, многие путают эту печальную историю, произошедшую осенью 1986-го, с событиями первых дней катастрофы.
Вахта экипажей МИ-8
Аварии на Чернобыльской атомной электростанции исполнилось 35 лет. Одними из первых последствия катастрофы увидели с неба пилоты 51-го отдельного гвардейского вертолетного полка. По тревоге, которая прозвучала глубокой ночью, летчики прибыли к эпицентру техногенного бедствия. Их небесные будни, как и труд тех, кто сражался с радиацией на земле, начались без пафоса. Экипажи Ми-6, МИ-8, МИ-12, МИ-26 взяли на себя миссию «небесных ангелов», так впоследствии называли вертолетчиков. Никто не демонстрировал свой героизм, хотя на самом деле каждому пилоту было чем гордиться.
Владимиру Балахонову в год аварии исполнилось 29 лет. Когда взорвался реактор он нёс службу на боевом посту — дежурил на аэродроме Киевского военного округа. Ночью получил приказ отправиться к месту аварии. «Вертушка» Владимира шла в авангарде. К 08:00 вертолетная бригада приблизилась к Припяти. На подлете к городу открылась завораживающая картина — переливающееся всеми цветами радуги пламя над Чернобыльской электростанцией. Это горел графит, его радужное горнило пилоты запомнили на всю жизнь. Дальнейшая вахта вертолетчиков заключалась в том, чтобы эту завораживающую и одновременно отталкивающую красоту усмирить.
В своих воспоминаниях пилот рассказывает, как экипаж получил первое задание — произвести аэрофотосъемку ЧАЭС для Горбачева. «Мы включили дозиметры. Табло зашкаливало, но необходимо подниматься в небо. Подлетели к месту, высота 200 метров, наш фотограф очень быстро начал щелкать фотовспышкой. За четыре виража успели отснять сотню кадров. Пока кружили, прямо под нами свирепствовало пламя, от злости которого расплавлялись металлоконструкции», — вспоминает Владимир.
Думали, что свинец, а оказалось — радиация
Проблема, решение которой в первые дни катастрофы зависело от пилотов — ликвидировать выбросы радиации из реактора. С этой целью сверху с вертолетов руины реакторной установки засыпались специальной борсодержащей смесью, песком, свинцом. Такая процедура уменьшала силу излучения. После выброса многотонного груза в кратер реактора, вверх на сотни метров поднимался столб радиоактивной пыли.
Несколько первоначальных вылетов в эпицентр катастрофы вертолетчики осуществляли, кружа на низком расстоянии от горящих конструкций. В оббитых свинцом кабинах вертолетов становилось невыносимо жарко, словно на плите. Это время, помимо душераздирающего зрелища с неба, запомнилась пилотам наличием сильного металлического привкуса во рту. О причинах его возникновения тогда никто не знал, сначала думали, что свинец, а оказалось — радиация. Владимир говорит, что она не вызывала у пилотов страха. Ужас внушала тишина, охватившая опустевший город призрак — Припять.
«Запомнился рейд в небе над пустынными городскими кварталами города атомщиков. Припять стоит немая, одинокая, вокруг ни души. Только вблизи штаба Гражданской обороны дежурили милиционеры — жуткое зрелище. Магазины, здания, клубы – двери всюду нараспашку. На балконах в жилых кварталах рыба сушится на веревке — значит рыбак жил. Несколько дней назад на городских улицах кипела жизнь, вдруг в одночасье она остановилась. Горожан эвакуировали. Людей спасли от радиации — скрытого оружия, которое, если не убивает, то ранит каждого», — рассказывает Владимир.
За первые трое суток Ми-8, на котором летал Владимир, осуществил 72 вылета в эпицентр катастрофы. Каждая новая смена — новая доза облучения. За несколько первых дней ликвидации последствий аварии пилоты получили в треть больше годовой дозы облучения. Но тогда думали не о здоровье, а дополнительном мешке песка, который удастся сбросить на реактор.
Что помогло пилотам выжить?
После чернобыльской вахты Владимир Балахонов и его товарищи попали в военный госпиталь. К тому времени уже поступила трагическая информация о смерти от острой лучевой болезни пожарных ВПЧ2. Спасатели умирали в муках, следуя один за другим. Пилоты решили, что они вторые в очереди за каменным мешком. Каждый день в госпитале вертолётчики делали «дружескую боевую перекличку» — все ли живы?
К счастью, их ожидания не оправдались. «Почему-то многие предпочитают полагать, что мы все умерли», — удивляется Владимир Балахонов. Некоторым пилотам судьба подарила возможность жить долго. Однако со временем каждый столкнулся с последствиями «металлического привкуса», ощутимого в первые дни катастрофы.
Тут следует разобраться — что же помогло выжить пилотам? Облучение, как известно, бывает двух видов — внешнее и внутреннее. Первое случается вследствие попадания человека под высокое воздействие гамма-излучения. Второе — обладает проникающим свойством радиоактивных частиц в организм. В щитовидной железе происходит накопление йода-131, кости попадают под разрушительные свойства стронция-90. В мышечно-тканевых органах свою смертельную функцию осуществляет цезий-137.
Последствия внешнего переизбытка облучения видны моментально. Внутренние — наиболее коварны. Даже небольшая частица радионуклида, попавшая в организм, будет днями и годами разрушать его изнутри. Поэтому, чтобы немного уменьшить дозу облучения вертолетчики нарушали инструкцию полетов в воздухе. Свои «вертушки» авиаторы направляли при заходе не против ветра, а наоборот —по его направлению. Так им немного удавалось снизить радиационное облучение и техники, и своих организмов. Вот такие истории рассказывают ликвидаторы. В них есть место и мужеству, и здравому рассудку.