Привычная картина для большинства крупных украинских городов, особенно в канун очередной годовщины трагедии на ЧАЭС — современные фотовыставки, посвященные чернобыльской катастрофе.
К счастью, посещают их не только «Юные экологи» из числа школьных кружковцев, но и прямые свидетели аварии — ветераны чернобыльского ада – грустные и серьезные, состаренные радиацией, отличительная особенность которых — многочисленные ордена и медали.
Валерий Мерков — один из таких героев, он полагает, что подобные выставки необходимы, они дают возможность рассказать правду из первых уст, поведать о том, что произошло на ЧАЭС силами самих участников, пока вольно или невольно эти события не перекрутили.
Зачастую среди экспонатов таких выставок — чрезвычайно жуткие и красноречивые фото страшных событий, фотохроника судеб героических людей и жизненно важных документов, которые не были в те дни обыденностью. Чернобыльское фото — изображение героизма и самопожертвования сотен ученых, военных и рабочих, которые шли на смерть в бою с радиацией, очень часто имея на руках лишь партийный билет и веру в эту идею.
Тогда, в середине 80-х годов ХХ века, коммунизм еще имел значительные резервы для убеждения людей и огромный арсенал средств запугивания – партийность и карьера были синонимами.
Под большинством фото изображений – меткие надписи, которые прямо или косвенно ведут к тому, насколько лживо, трусливо и некомпетентно действовали в момент трагедии практически все коммунистические чиновники.
Социалистический труд “на службе коммунизма”
На одном из таких фото изображены трое ликвидаторов в комбинезонах на фоне административного корпуса ЧАЭС. Над входом в здание – прямо над ними – наружная реклама: “НА СЛУЖБЕ КОММУНИЗМА”. Тут же вспоминаются документальные кадры о ликвидации последствий аварии – люди в комбинезонах быстро вывозят переполненные вагонетки из туннеля, который шахтеры прокладывают под взорвавшимся реактором, чтобы его охладить. Над ними висит красный флаг, на котором белыми буквами: “Социалистический труд сильнее атома!”.
Соглашаться с этим утверждением или нет — каждый пусть решает сам для себя, но в рамках этого “социалистического труда” произошла ужасная техногенная катастрофа. Не потому ли что социалистический труд был “на службе коммунизма”?
Историки и эксперты, изучавшие трагедию, полагают, что вероятность вины режима равна 85-90%. Станция была построена с нарушениями, а, как известно, проектируются атомные станции очень серьезными учреждениями, строительство любой атомной станции утверждается на самом высоком уровне. То, что строительство ЧАЭС разрешили – очень важное доказательство того, что уже в 70-х годах прошлого века вся система советского уклада жизни была очень больна.
Во-первых, станция была построена по упрощенному проекту — это было сделано, чтобы существенно снизить ее стоимость. Главной особенностью такого упрощения является то, что под атомным реактором не было построено глубокой шахты, в которую он, в случае угрозы взрыва, автоматически погружался. Такая схема эксплуатации атомных станций работает, например, в “самой ядерной” стране – Франции, где эксплуатируются станции только с очень глубокими шахтами.
Как известно, Чернобыльская атомная электростанция была построена на стыке литосферных плит — в таких местах амплитуда землетрясений всегда значительно больше. Перед аварией произошло небольшое землетрясение, которое зафиксировали только высокоточные научные приборы. Роль этого небольшого землетрясения в произошедшем взрыве атомного реактора на 4-ом энергоблоке не доказана.
Эксперты уверены, что оборудование ЧАЭС не должно было дать существенный сбой, но стечение обстоятельств очень подозрительное. Существует точка зрения отдельных ученых, что именно из-за этого маленького толчка аварийные замедлители не смогли вовремя опуститься до активной зоны реактора.
В тоже время большинство экспертов сходятся во мнении, что замедлители не сработали из-за внезапного большого перегрева реактора и оборудования вокруг него. Было ли это уже позднее, и что было перед этим – точно не известно, но это и стало, в конце концов, причиной взрыва.
Действовал какой-то маньяк, либо дурак, либо диверсант?
Безусловно, было огромное количество ошибок непосредственно самих операторов — реактор эксплуатировался с шестью включенными контурами защиты, что строго запрещено при любых обстоятельствах. То, что это было возможно в принципе – не может быть объяснено тем, что на ЧАЭС в ту злополучную ночь действовал какой-то маньяк, либо дурак, либо диверсант.
Это скорее доказательство того, что в стране действовали «заржавевшие управленческие подходы», сама коммунистическая система разложилась, была неизлечимо больна коррупцией и авторитаризмом. Как тогда, так и сейчас даже среди работников станции на это счет существуют разные мнения.
Однако сегодня уже не вызывает сомнений тот факт, что эксперимент действительно был спланирован так, что риск был неизбежен и осуществлять его нельзя было ни в коем случае. Эксперимент непосредственно планировал директор ЧАЭС, который на момент аварии писал диссертацию и рассчитывал открыть новый режим работы реактора, при котором сохранялась бы проектная мощность энергоблока во время остановки реактора.
Для этого, когда началось отключение реактора, с теплоотводов не сняли нагрузку турбины. Так, как обычно перегревается электродвигатель от нагрузки, перегрелся и атомный реактор, и как следствие — взорвался. Для настоящего профессионала это было не очень сложно предсказать. Напрашивается вывод — директор ЧАЭС был некомпетентным и занимал свою должность «не за знания», а «за правильную позицию».
Существует версия, согласно которой целью эксперимента было производство большего количества оружейного плутония, который на ЧАЭС вырабатывался, как побочный продукт и что, в конце концов, стало истинной причиной закрытия станции 15 декабря 2000 года, но официального подтверждения этой версии пока нет. Не сложно предположить, что если кто-то из сотрудников атомной станции знал хоть что-то об этом, то говорить об этом — не имел права.
Какова доля вины коммунистического режима в чернобыльской аварии?
Чернобыльские фотовыставки дают информацию для рассуждения о том, какова действительно роль коммунизма в аварии. У Валерия Меркова всплывают в памяти факты, о которых он только сейчас может свободно говорить вслух:
«…Значительное количество ликвидаторов, которых направляли на ЧАЭС военкоматы, были совсем неподготовленные юноши. Парням врали, что их везут на запланированные учения, только спустя пару недель, формально проведенных в учебке, их отправляли не домой, а в самое пекло — на ЧАЭС. Обещали «золотые горы» по возвращению, а по факту — домой возвращались, лишь награжденные кучей болезней. Ходить по инстанциям и отстаивать обещанное никто не решался, не то время было.
Только 28-го апреля под давлением международного сообщества населению сообщили об утечке радиации на ЧАЭС и дали рекомендации, как себя вести. Когда эвакуировали население, соврали, что эвакуация продлится всего три дня. Вывозили людей в основном через загрязненную радиацией территорию, хотя была возможность вывезти через более-менее безопасные районы. 1-го Мая в Киеве проходили первомайские гуляния, уровень радиации в городе превышал допустимый в несколько сотен раз — с севера на Киев нахлынули облака, переполненные радионуклидами.
В это самое время в Западной Европе средства массовой информации уже активно информировали международное сообщество о сильном радиационном загрязнении, надвигающемся со стороны СССР…»
Архивные материалы свидетельствуют, что среди воспоминаний отдельных чиновников госаппарата явно видно — власть с особым пиететом относилась только к «себе подобным». Например, госслужащий высокого ранга из Госплана УССР вспоминает, что он «…получил в начале мая 1986 года список продуктов, которые не рекомендовалось употреблять, также отмечает, что среди сотрудников его госучреждения был распространён некий противо-радионуклидный препарат».
Простое население информировали и поддерживали, конечно, в разы хуже — советская власть делала все, чтобы народ как можно меньше знал правды, официально это называлось — “нераспространение паники”.
Если власть так боялась паники, значит, народ ее слабо поддерживал, не уважал, имел низкий уровень политического сознания и дисциплины. Коммунисты, понимая это, активно использовали провокаторов для дискредитации конкурирующих идей.
В секретных документах КГБ многое говорится о том, как строилась Чернобыльская атомная электростанция, о том, как проходил её запуск в конце 1970-х годов, как станция функционировала вплоть до самой аварии в апреле 1986 года.
Есть агентурные справки и о том, как пытались ликвидировать последствия случившейся катастрофы. К сожалению, вывод, который следует из этих документов однозначный и страшный — этой катастрофы не могло не быть. Документы КГБ очень четко показывают, что с самого начала сооружения на ЧАЭС было множество нарушений, краж, присваивания госимущества, других вещей, которые, в конце концов, неизбежно привели бы к очередной аварии.
Агентурные сводки чекистов КГБ свидетельствуют, что первые аварии на ЧАЭС начались сразу после того, как запустили первый энергоблок в 1978-1979 году, были аварийные инциденты со значительной утечкой радиации и в 1982, 1983, 1984 годах.
Никто об этом не знал
Не знали об этих утечках радиации ни жители Припяти, ни Чернобыля, не знали об этом жители Украины и всего Советского Союза, не знали, видимо, во всем мире. Вполне вероятно, что такая же участь ждала и катастрофу, которая произошла 26 апреля 1986 года.
По аналогичному сценарию советская власть снова пыталась блокировать распространение информации о том, что произошло на 4-омэнергоблоке в ночь на 26 апреля 1986 года. И только факт того, что радиационные облака распространились далеко за пределы железного занавеса коммунистического режима – вплоть до Швеции, заставил, в конце концов, советскую власть хотя бы сообщить о том, что произошло.
Сообщение, прозвучавшее в программе новостей “Время” в 21.00 час 28 апреля, звучало очень скромно: «На Чернобыльской атомной электростанции произошла авария, проводятся мероприятия по ее ликвидации».
Никто не говорил о том — что за авария, каковы ее масштабы. Никто не говорил, какими страшными могут быть последствия для людей от выброса такого большого количества радиации. Никто не думал о людях.
Первые указания, которые шли по линии КГБ сразу после взрыва на ЧАЭС были не о том, как спасать людей, а о том, как перекрыть телефонную связь, чтобы никто не мог позвонить за пределы зоны радиационного поражения.
Как осуществить осмотр и перерегистрацию личной переписки, чтобы никто не мог написать о том, что на самом деле происходит на территории, охваченной радиацией. О том, как работать с зарубежными журналистами, сколько агентов подсылать к иностранным журналистам, чтобы те рассказывали им, что “у нас все хорошо, у нас все спокойно, ничего страшного не произошло”.
Расплата за «коммунистический рай»
Мы должны усвоить, что сегодня зона отчуждения — самый страшный, но в то же время чрезвычайно выразительный памятник коммунистическому тоталитарному режиму. Этот памятник огромен и по своим масштабам и наследию.
Заброшенные проспекты и улицы Чернобыля и Припяти, с некогда громкими названиями – Пролетарская, им. Ленина, Чекистов, Фрунзе, Красного Знамени, Свердлова, и так далее — экспонаты коммунистического строя и пример того, что должно навсегда остаться в прошлом.
Еще два интересных момента от Валерия Меркова. Он, пережив катастрофу на ЧАЭС полагает, что те, кто сегодня восхищаются Советским Союзом, часто делают это из-за того, что их душу греет «военная мощь страны».
Но есть объективные основания полагать, что, если бы — не приведи Господь, началась война, вряд ли бы советское руководство действовало гуманнее и разумнее, чем во время чрезвычайной ситуации на ЧАЭС.
Ложь, принуждение, дезертирство — закономерность “коммунистического рая”, а то, чем хвасталась коммунистическая пропаганда – лишь исключение.
Однажды по телевидению показали интервью с Михаилом Горбачевым о причинах развала СССР. Он отметил, что одной из важнейших причин распада Союза была экономическая истощенность страны. Трагедия на ЧАЭС, как червь, подточила государственную казну, на это наслоилось резкое падение в 1986 году цен на нефть.
То есть экономическая стабильность “самой передовой”, страны зависела исключительно от продажи сырья за границу… Кроме того, “одна шестая часть суши” производила тем временем лишь шесть процентов мирового ВВП, то есть примерно столько же, сколько одна крошечная Япония.
Как до аварии на ЧАЭС, так и после неё – особенно, страна, с некогда прогрессивным индустриальным развитием, стала катиться в пропасть. Низкая производительность труда, непрофессионализм и коммунистическое мракобесие — прямые и косвенные виновники трагедии на ЧАЭС.
Наиболее горько и стыдно за преступную эксплуатацию героизма и энтузиазма людей, которые не пожалели себя ради исправления страшной Чернобыльской ошибки. Они являются примером, и очень хочется верить, что нынешнее поколение поведёт себя не хуже, чем они, если придется пожертвовать собой. Безусловно, лучше, если никому ничем не придется жертвовать – этого можно достичь, умом понимая преступную ошибочность любой ленинской идеологии.