Чернобыльская зона отчуждения — это 260 000 гектаров земли, 70% из которых – леса. Их вырубка и продажа уже давно стали бизнесом, несмотря на то, что в зоне разрешены только санитарные чистки. Основная функция чернобыльского леса – не дать радионуклидам выйти за пределы их возникновения.
Леса здесь выполняют защитную функцию. Вырубать их можно только в пределах санитарной чистки. В результате аварии на ЧАЭС на территории Житомирской и Киевской областей остались пятна загрязненных радиацией мест, причем некоторые из них даже не входят в Чернобыльскую зону отчуждения.
Кому выгодно рубить лес?
В Чернобыльской зоне сотни гектаров неучтенного леса. Вырубают его под видом очередной санитарной очистки. Чтобы сбыть и вывезти древесину, нужны соответствующие разрешения и документы. Поэтому вывозят – без маркировки и чипов, смешивая с легальными партиями.
Цена, уплаченная за «сухостой», дешевле, чем в других лесхозах в 2-3 раза. Единственные, кто может видеть весь объем произвола в Чернобыле – это нелегалы, так называемые сталкеры. Они неделями разгуливают по зоне отчуждения, знают все её тайные места, куда после аварии на ЧАЭС ни разу не ступала нога человека.
У всего спиленного в Чернобыле леса примерно один путь. К складам ближайшей железнодорожной станции вблизи села Радча сырье древесины привозят грузовиками. Здесь же древесину сортируют, и далее она направляется в Овруч и Коростень. Оттуда ее судьба разнообразна – от Румынии и Польши и до Китая и ОАЭ. Если древесина идет на экспорт – это возмещение НДС, за рубежом компании-посредники перепродают чернобыльское сырье в 3-5 раз дороже. Так и оказываются чернобыльские ели и сосны на рынках Африки и Южной Америки.
Если спросить у обычных людей, какой они представляют зону отчуждения, то большинство, скорее всего, ответит, что это старые дикие леса и непроходимые чащи с кучей зверей.
Аналитики правозащитной организации «Экология. Право. Человек» имели возможность обследовать лесные массивы, которые находятся в управлении ГП «Северная Пуща», и проверили, как там ведется лесное хозяйствование и как на самом деле выглядят чернобыльские леса. Непосредственной причиной такого мониторинга стала информация об очередной масштабной вырубке в Чернобыльской зоне.
Представители ГП «Северная Пуща» и Государственного агентства по управлению зоной отчуждения продемонстрировали открытость для общественности и дали возможность посетить все участки, которые интересовали представителей ЭПЛ. В частности, были осмотрены выборочные санитарные рубки, сплошные санитарные рубки, проходные рубки, рубки противопожарных разрывов.
Лесами в Чернобыльской зоне руководит ГСП «Северная Пуща», общая площадь лесного фонда в его управления – 240,6 тыс. га, поделенных на 7 лесничеств. Из них сплошным лесом, до момента масштабных пожаров в апреле 2020 года было покрыто– 150 тыс. га.
Леса зоны отчуждения – это не «тайга»
В каждой рубке леса есть два ключевых аспекта – законность и целесообразность. Бывает, что цель проведения рубки понятна, но документы оформлены не должным образом. Бывает и противоположная ситуация – когда есть все необходимые разрешения и документы на рубку, но целесообразность ее проведения вызывает большие сомнения.
Именно к этой категории можно отнести подавляющее большинство участков леса, в которых побывали аналитики правозащитной организации «Экология. Право. Человек». Причем отдельные рубки были нецелесообразны не только с экологической, но и с экономической точки зрения!
Леса зоны отчуждения – это не «тайга», а преимущественно искусственные сосновые насаждения разного возраста, которые, вследствие не проведения рубок и отсутствия соответствующего ухода, являются сильно перегущенными и, соответственно, ослабленными к воздействию внешних факторов – насекомых-короедов, буреломов, пожаров, и тому подобное.
Также, по словам местных лесников, последнее десятилетие наблюдается понижение уровня грунтовых вод, что способствует усыханию лесов. Специалисты «Северной Пущи» уверяют, что около 30 тыс. га сосновых насаждений по состоянию на начало 2020 года поражено короедом, не менее 10 тыс. га – повреждено пожарами, это без учета потерь от пожара нынешней весной, которые до сих пор подсчитываются.
Основная функция лесов зоны отчуждения – барьерная, направленная на сдерживание распространения радионуклидов, в том числе и за счет ветра. После создания Чернобыльского биосферного заповедника к ней добавилась еще и природоохранная функция.
Поэтому специалисты озадачены грамотным ведением лесного хозяйства, которое должно быть направлено в первую очередь на формирование устойчивых и здоровых лесов. Но сейчас среди ученых и практиков сформировалось разногласие в отношении того — что является лучшим путем достижения цели восстановления естественных лесов.
Среди чернобыльских лесоводов до сих пор бытует мнение, что лучшим путем является ведение лесного хозяйства по старому, «советскому» подходу, но некоторые современные ученые демонстрируют противоположный взгляд на эту проблему.
Как не парадоксально, но в Украине не существует отдельной инструкции по ведению лесного хозяйства в лесах зоны отчуждения. И фактически лесоводство в зоне ведется по таким же правилам, как и в обычных лесах, только с поправками на наличие участков с повышенной радиационной загрязненностью.
Что показывает подход – «советская практика»?
Было принято, что если дерево больное или засохшее — его нужно срубить. Засохло большинство деревьев на участке — значит срубить надо все сплошь, а затем насадить лесные культуры, причем не поодаль, а как говориться ствол в ствол. Альтернатива даже не рассматривается.
Именно поэтому во время проведения санитарной рубки хвойных пород, кроме сухих сосен, невзначай вырезают и несколько молодых дубков. Остальные стоят с содранной корой и обломанными ветвями – их повредили во время проведения рубки. В итоге — вместо естественного обновления будут потрачены значительные средства на создание новых культур.
Основной аргументацией проведение рубок в зоне отчуждения является борьба с пожарами
Сухостойные деревья могут легко загореться, что может привести к масштабным пожарам. В этом нет сомнений. Однако в течение последних лет в зоне отчуждения санитарные рубки никогда не проводились в полном объеме, и взаимосвязи между местами возникновения пожаров с проведением или не проведением санитарных рубок нет.
Поэтому, если не брать экономическую составляющую в виде дохода от экспорта древесины, то целесообразность их проведения весьма сомнительна и с этой точки зрения. Последние пожары, когда лес горел сплошной полосой, а вследствие пожара сгорели десятки брошенных в период эвакуации сел – тому еще одно подтверждение. Огонь не разбирает – молодая хвоя или засохшая, одинаково хорошо горит как та, так и другая.
Еще одним мероприятием по борьбе с пожарами является прокладка противопожарных полос. Ежегодно количество противопожарных полос в зоне отчуждения растет в геометрической прогрессии, это позволяет ежегодно заготовить более 32 000 куб. м ликвидной древесины. Казалось бы, это очень логичный шаг. Однако, ряд ученых сомневается в их целесообразности.
По их мнению, они будут лишь усиливать пожары. Есть уже и пример. В частности, не так давно на территории ГСП «Северная Пуща» появилась новая просека для прокладки железнодорожной колеи для объекта хранения отработанного ядерного топлива. По сути, она являлась аналогом противопожарной полосы и своим внешним видом как раз напоминала проходную рубку леса.
Но когда рядом возник пожар, эта не засаженная длинная полоса образовала огромный приток воздуха, проще сказать – сквозняк, который только сильнее раздувал пожар, в результате локализовать огонь на данном участке стало в разы сложнее.
На лицо не согласованность в подходах к функционалу лесохозяйственной службы — борьба между устоявшимися стереотипами в работе и менеджментом, направленным на усиление устойчивости и защитных функций лесов на основе лучших зарубежных практик. Однозначно можно сказать только одно.
До тех пор пока специалисты ГСП «Северная Пуща» будут заняты в большей степени «хозяйственной» стороной своей деятельности, т.е. как выгоднее реализовать заготовленную древесину, ожидать от них модернизированных подходов в отношении восстановления, как естественного, так и искусственного массивов чернобыльского леса, а также создания современной системы противопожарного менеджмента — дело неблагодарное.
2020-й год принес новый виток пожаров на территорию вокруг ЧАЭС. На этот раз они приблизились к АС практически вплотную и своими масштабами еще раз напомнили всему миру о катастрофе, которая в 1986 году превратила украинское Полесье в радиационную пустыню. Надо сказать, что все, кто в адском бою отстаивал у пожара каждый кусочек леса, выполнили свою работу с честью.
Сколько понадобиться времени, чтобы разобраться в причинах очередного пожара в Чернобыле, куда уедет новая партия отсортированной после пожара чернобыльской древесины, будут ли сделаны выводы, которые помогут в будущем минимизировать не только возгорание леса в зоне отчуждения, но и кардинально изменят в лучшую сторону систему ведения лесного хозяйства. Ведь, как известно, от этого зависит жизнь не только чернобыльского леса, но и украинских Карпат.
Остается в очередной раз удивиться, если системное естественное восстановление леса на территории Чернобыльской зоны отчуждения природа снова возьмёт на свои плечи — ей как говориться, не привыкать.