Виктор Лепнухов — член Общества ветеранов разведки Военно-Морского Флота, ликвидатор последствий аварии на Чернобыльской АЭС. После «юбилейной» экспедиции в «Зону», он написал воспоминания о работе чернобыльских водолазов в 1986 году. Часть из них, от лица автора — в следующем материале….
«…..Когда взорвался чернобыльский реактор, я дослуживал срочную службу на Северном флоте. В конце мая, «сыграв ДМБ», прилетел в Киев. Поскольку служил водолазом, устроился на работу в «Киевский экспедиционный отряд подводно-технических работ ОСВОД УССР». В Киеве было достаточное количество водолазных организаций, но меня занесло именно в этот отряд.
Петр Петрович Попов, специалист водолаз указанного предприятия, сразу предупредил, что надо будет ехать в Чернобыль. Не надо было быть пророком – я почти был уверен, что меня заберут на ЧАЭС. Наш отряд выполнял водолазные работы на станции с 1978 года, с момента запуска первого блока. Любая электростанция имеет большое водное хозяйство. На ЧАЭС за воду отвечало отдельное подразделение — гидроцех, к которому и были прикомандированы водолазы. Водолазные работы достаточно специфические, объект на объект не похож, везде есть свои хитрости.
Было понятно, что люди, которые знакомы с объектом, могут работать более эффективно. Весной в отряд устроились четверо «молодых специалистов» — только со службы. Попов предупреждал каждого о неизбежной командировке на ЧАЭС. Далее каждый сам принимал для себя решение, все по-честному! Дима Киршенин, Валера Покровец, Игорь Синенко, — мои собратья, они тоже прошли эту «войну».
Старшиной на водолазной станции был Серега Марц, а вторым водолазом — Николай Кошмяков. О каждом из этих ребят можно писать книги из серии — «Жизнь замечательных людей». Начальник отряда — Бабенко Анатолий Трофимович, достаточно долго отбивался от работ в аварийной зоне. Он полагался на документ — «Единые правила ..», запрещающие водолазам работать в зоне радиоактивного загрязнения. Но «как веревочке ни виться …», был вызван в Чернобыль на заседание Правительственной комиссии. На следующий день начались спешные сборы и оформление документов.
Первопроходцы
В группу первой чернобыльской экспедиции вошли:
- Гасин Борис Григорьевич, главный инженер;
- Попов Петр Петрович, водолазный специалист;
- Румянцев Юрий Владимирович, врач-физиолог;
- Марц Сергей Казимирович, водолаз 1 класса, старшина водолазной станции;
- Кошмяков Николай Владимирович, водолаз 2-го класса;
- Лепнухов Виктор Павлович, водолаз 3-го класса;
- Якубовский Анатолий Николаевич, водитель.
Такая вот команда, возраст от 20 до 50, все называли нас — «наш первый бросок». Гасин – бывший командир БЧ-5 подводной лодки. Попов, в прошлом — водолаз-разведчик. Юрий Румянцев заменил нашего штатного врача. А остальные проходили службу и набивали первые водолазные шишки в ВМФ. Ехать — не ехать, вопросов не было. Тезис один: «Если не я, то кто же». И никакой патетики, это было внутри каждого из нас. Вслух об этом не говорили, надо было защитить страну, только и всего. Что говорить дома — каждый решал самостоятельно, ехали в неизвестность. По совету старших товарищей, я предупредил домашних, что «поехал якобы на строительство моста в Чернигов».
На станции сообщили — работа в «Зоне» оплачивается в пятикратном размере, и год идет за три. «Белые пароходы», которые пришли на Припять с Волги, выглядели классно — глазу было приятно, красота. Выделили нам каюты на пароходе «Узбекистан». Правда, в 3 классе, да и это хорошо, не до жиру. С первых дней постоянно преследовала жажда, и першило в горле. Организм перестраивался, электронные часы постоянно выходили из строя. Кроме того, постоянный привкус «кислятины» во рту. Саркофаг еще не накрыт, периодически идут прострелы и выбросы.
Отдельно хотел бы сказать о войсках химзащиты. Их направили в зону аварии буквально в первые часы — это их работа. Они занимались дозиметрической разведкой, дезактивацией населенных пунктов, стояли в пунктах пропуска в зону. После вывода этих частей, когда ситуация «устаканилась» и необходимость в них отпала, части были расформированы. Большое количество военнослужащих, принимавших участие в ликвидации аварии, по сей день не имеют чернобыльских льгот. Части-то нет — солдат нет, а значит, и льгот нет.
Водолазы решили проблемы геологов
Нашей группе выделили дозиметриста-разведчика с ГП-5. Хороший аппарат для работы в зоне ядерного взрыва. Им ещё хорошо колоть орехи, но в апреле 1986-го и такой аппарат был за счастье. Измерили уровень на склонах береговой насосной станции Припяти, откуда вода закачивается в водное хозяйство ЧАЭС. «Фонит» прилично, а работать-то надо. Нашей группе поставлена задача — провести обследование и выяснить состояние гидротехнических сооружений станции. Раскручиваем на склоне сетку, накрываем её тремя слоями листового свинца — место для переодевания водолаза готово.
С береговой насосной станции спускаем шлем и транспортные баллоны, из которых поступает воздух водолазу. Буквально бегом спускаемся вниз, в хорошем темпе одеваем водолаза. Традиционный шлепок по шлему, водолаз — под воду, а другие бегом наверх. Излишне излучения ни к чему! Сергей Марц из-под воды докладывает: «В приемных камерах находится какая-то ерунда, похожая на глину». Выносит наверх образец. А кто его знает, что это такое? Рядом работают геологи, обращаемся с вопросом к ним. Геологи радуются — это бентонит, который они закачивают под давлением в пустоты тела дамбы. Геологи закачивают, а раствор куда девается — они не могут понять — куда? Благодаря водолазам — разобрались с проблемой. Работы из-за этого прибавилось в разы — несколько водоприемных камер оказались забиты этим материалом почти наполовину. Расчищать пришлось вручную, работа «каторжная», но куда денешься? За первую вахту успели осмотреть рыбозащитные барьеры, подводящий канал, гидравлику насосной станции.
ЧАЭС готовится к пуску первого блока. С горем пополам выезжаем с «Зоны» — несколько раз моют автобус, едем на базу в Киев. Обычно рабочие базы встречают все водолазные экспедиции, которые возвращаются из командировок. Помогают разгрузиться, стандартные вопросы — как и что? А здесь — тишина, береговая база отряда как вымерла. Нигде не души! Конечно, ведь мы в «чернобыльских» робах, докторских колпаках, в респираторах. Решили пошутить. Дошутились — попрятались все, желающих помочь в разгрузке снаряжения не наблюдается. Сбрасываем «камуфляж» — кажется, нас узнали, начинает подтягиваться народ.
Очередная вахта на ЧАЭС
Поскольку режим работы на станции был вахтенный, то у нас было время немного отдохнуть. После отдыха начинаем собираться в очередную командировку — работаем, как конвейер. Уже октябрь, утром подмораживает. При въезде в «зону» краем глаза наблюдаю за ребятами — сколько раз мы проезжали по этой дороге «к войне». Знакомые пароходы, обслуживающий персонал, узнавая нас, радостно улыбается. Знакомые песни по корабельной трансляции. В окне автобуса видна Припять. Этот город был одним из самых «молодых» в СССР, средний возраст жителей — 26 лет.
В нынешней осенней экспедиции — некоторые ребята из Припяти. Глядя в окно автобуса на виднеющийся город они закрывают лицо респиратором — в глазах напряжение, боль. Заброшенные деревни и города, в садах огромные яблоки, от которых ломаются ветви деревьев. Развешенное ещё в апреле белье, которое до сих пор сушится во дворах и на балконах. Уже полудикие собаки шныряют в поисках съестного. Первое знакомство с «Зоной» не может оставить равнодушным — жуткое зрелище.
За время нашего отсутствия выступила с концертами Алла Пугачева. Многие сотрудники станции показывают автограф Аллы Борисовны на чепчиках. А в целом ситуация стабилизируется, вот-вот накроют «саркофаг». Поскольку общая ситуация на ЧАЭС постепенно проясняется — начинает набирать обороты бюрократическая машина. Если раньше для решения организационных вопросов хватало 10 минут, то сейчас на это уходит полдня. Охрана не может пропустить нас на объект — не хватает какой-то печати.
Начальник гидротехнического цеха предлагает нам новый транспорт — катер БМК130, брошенный кем-то на берегу за ненадобностью. «Фонит» он на много выше нормы, зато выигрываем в темпе передвижения. Грузимся на катер и в путь. Прямо через пруд-охладитель добираемся на БНС-3 — наше основное место работы.
Случай с незнакомцем на ЧАЭС
Помню, однажды оставили Колю Кошмякова охранять развернутое снаряжение, а сами отправились за провизией. Вернувшись, застали Колю в довольно «задумчивом» состоянии. Оказывается, за время нашего отсутствия, появился незнакомый человек в афганской форме. Такую форму в то время носили руководители высшего и среднего звена.
Незнакомец представился сотрудником службы, занимающейся расследованием возможной диверсии на ЧАЭС. Поинтересовался мнением профессионального водолаза перспективой теракта на станции. Можно ли предположить, что диверсант-водолаз попадает на ЧАЭС из нейтральных вод Черного моря? Возможно ли, что водолазу тайно удастся пройти под водой по Днепру к Припяти?
Коля, добрая душа, рассмеялся и разнес в пух и прах эту версию. В свою очередь предложил «незнакомцу в афганской форме» своё эффективное средство решения проблемы. У собеседника вытянулось лицо и, поблагодарив Колю, он быстро ушел. Вот Коля и сидел задумчивый в сомнениях — «не засланный ли был казачок в афганской форме?»
Кроме нашего отряда участвовали в ликвидации коллеги — водолазы из других организаций Киева. Они работали в 30-километровой зоне: занимались обвалкой Припяти, строили водозаборы для вахтовых поселков, прокладывали кабель. Со временем силы экспедиционных отрядов подводно-технических работ стали таять. Водолазов, которые за лето 1986-го с лихвой набрали дозу, выводили из зоны.
Знаю, что многие ребята недолго прожили после чернобыльской вахты. Только за первое лето мы потеряли семеро водолазов-ликвидаторов. Мне повезло больше, я проработал на водолазной станции в течение двух лет. Затем было принято решение создать свою водолазную службу на ЧАЭС. Туда перешёл работать я и те мои собраться, кому удалось выжить — Сергей Марц и Коля Кошмяков.
Нынешней весной мы с ребятами встретились и проехали по до боли знакомым местам. Вспомнили погибших коллег, кто, ежедневно облачаясь в скафандр, погружался в радиоактивную воду. Гидравлические системы ЧАЭС, которые мы вычистили как «новую копейку», до сих пор в рабочем состоянии. Их непроходимые тоннели забрали в своё время жизни моих коллег. Их лабиринты считаю подводным памятником каждому погибшему от переоблучения водолазу-ликвидатору»….