Анализ ситуации, в которой живут люди на загрязненных радиацией территориях, не вызывает оптимизма. Ученые уверены, что система представлений о пространстве и времени у этих людей деформирована. Многочисленные трудности, возникающие у них в процессе социализации, делают невозможным объективное видение ситуации. Виной всему – радиация. Её, как известно невозможно увидеть — она без запаха, от нее нет спасения, по крайней мере, сейчас. А поскольку она ускользает от нас во всех смыслах, то представить её можно только символично. Например, как невидимое существо, к которому не приспособлены ни наши глаза, ни уши.
Современные карты, пострадавших от аварии регионов, демонстрируют большие «зоны радиационного загрязнения». В их пределах запрещено заниматься любой сельскохозяйственной деятельностью. Карты – вещь, безусловно, нужная. Только на практике дела обстоят несколько иначе. На самом деле радионуклиды распространяются по территории неоднородно, образуя многочисленные пятна, подобно «кожи леопарда».
С одной стороны, такие «горячие радиационные точки» могут охватывать несколько километров. С другой стороны — лишь несколько квадратных метров, размещаясь, к примеру, в колодце частного двора или в саду. Поэтому любая граница, указанная на карте, в реалиях жизни становится абсурдом. Это не является тайной для жителей, проживающих в зоне особого риска. Фактически — они ходят по лезвию ножа, практически — живут жизнью, только формально отличающейся от любой иной.
Чернобыльская катастрофа — не банальная авария, она содержит в себе признаки настоящей катастрофы.
Мир после Чернобыля стал другим. Природа катастрофы на ЧАЭС продиктована её взаимосвязью с развитием на то время науки и техники. Мы и сегодня живем в эпоху непрекращающегося роста научно-технического потенциала. Он основан на широком познании и освоении внешних сил природы. В своё время его эволюция привела человечество к ядерным испытаниям. Сегодня спектр расширился испытаниями генетическими, с манипуляциями живыми существами. Новый мир живет ссылками на рекомендации операционной науки, в частности технологической. Отсюда и возникающие катастрофы в большей степени имеют технологический характер. Стремительно набирающая обороты атомная индустрия предстала перед миром не только как отрасль с неисчерпаемыми возможностями. Она преподала урок тем, кто полагал, что атомная энергетика полностью лишена факторов катастрофического характера.
На момент аварии на ЧАЭС было всего 2 дозиметра
Чернобыльская беда. Радиация. Радионуклиды …Сколько тревоги внесли эти слова в нашу жизнь! Отсутствие достоверных знаний об уровне радиационного загрязнения территорий, расположенных в зоне риска, наводило ужас. Оно вселяло в людей страх, провоцировало создание мифов о сотнях рожденных детях-мутантах. Но пугали не столько не мифы, сколько отсутствие достоверной информации о реальной картине произошедшей катастрофы, в частности радиационной обстановке.
На момент аварии на ЧАЭС было всего 2 дозиметра, каждый на 1000 Рентген. Но в результате аварии один был разрушен, а другой после включения оказался не рабочим. Все остальные дозиметры имели лимит в 0.001 Г/сек. Работники могли определить максимальный уровень радиации в 3.6 Г/ч, хотя реальные уровни радиации превышали данный в 5600 раз. После аварии уровень радиации в некоторых местах был на уровне 5.6 Г/сек, то есть около 20 000 Р/час. Смертельной считается доза, равная 500 Рентген за 5 часов. То есть в некоторых местах незащищенные работники могли получить смертельную дозу радиации буквально за пару минут.
Критически опасные дозы радиационного облучения получили примерно 1000 человек. Они находились рядом с реактором в момент взрыва и принимали непосредственное участие в аварийных работах в первые часы и дни трагедии. Точные дозы неизвестны по понятным причинам — их мгновенно засекретили. В любом случае нет тайны в том, что этим людям «от радиации досталось больше всех». Уровень их облучения оказался самым большим среди лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии или пострадавших от неё. Ликвидаторам, получившим позже лимитированные дозы — повезло чуть больше. Лимит в 1986 году составлял 250 мЗв, в последующие годы 50 мЗв. Измерения полученных доз для ликвидаторов выполняли различные службы, достоверность полученных данных является разной. Показательной является фальсификация данных об облучении среди военнослужащих.
Беда притаилась везде: в почве, в воде, в воздухе, в пище
Сразу после аварии никого не предупредили о смертельно опасной реакции организма на употребление продуктов питания, пораженных радиоактивным йодом. Сельские жители в первые дни после аварии употребляли в пищу именно такие продукты — домашние молоко, куриные яйца.
Йод первоначально скапливался в щитовидной железе, далее, происходили необратимые трагические последствия для всего организма. Для жителей Припяти последствия оказались не такими опасными — их обеспечили препаратами, содержащими йод. В остальных районах такая профилактика не проводилась. Следует отметить, что для населения сел 30 километровой зоны, которые были эвакуированы позже, уровень внутреннего облучения был в 4 раз выше внешнего.
Верить или нет официальной статистике – решает каждый самостоятельно. Однако она гласит, что было зарегистрировано всего 134 случая острой лучевой болезни среди людей, работающих на четвертом энергоблоке. Много это или мало? Как для самой крупной техногенной аварии на земле – достаточно. Особенно, если представить в каких муках этим людям пришлось доживать свои последние дни — сомнений в том, что они обречены не было ни у кого. В большинстве случаев лучевая болезнь осложнялась лучевыми ожогами кожи, вызванными β-излучением.
В течение 1986 года от лучевой болезни умерло 28 человек. Еще два человека погибли непосредственно во время аварии по причинам, не связанным с радиацией. В течение 1987-2004 годов умерло еще 19 человек из категории подвергшихся острому облучению. Некоторые полают, что их смерть не обязательно была вызвана с перенесенной лучевой болезнью.
Для сравнения, жители некоторых регионов Земли с повышенным естественным фоном, например, в Бразилии, Индии, Иране и Китае, получают дозы облучения, равные примерно 100-200 мЗв за 20 лет. Проходят годы после аварии на Чернобыльской АЭС. Боль не утихает, тревога не покидает людей, связанных скорбным временем ядерного апокалипсиса.