Из воспоминаний Андрея Кулиша, полковника, ветерана Вооруженных Сил:
«…Вы когда-нибудь слышали, чтобы, зная хоть какую-то долю правды об аварии на ЧАЭС, хоть какая-нибудь живая душа добровольно пришла в военкомат, чтобы из чувств патриотизма согласиться на работы по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. При упоминании о мобилизации прятали глаза даже самые фанатичные коммунисты, включая секретарей горкомов и обкомов «непобедимой ленинской партии». Всегда утверждаю: если бы где-то нашелся такой доброволец, то «замполиты с партсекретарями» водили бы его всюду под руки, как живу икону!
Что я знаю про бунт
Все, в том числе и я, слышали, как в войсках 30-километровой зоны и в оперативном штабе шептались про «солдатские бунты» в частях, прибывших из Ленинградского, Уральского и других военных округов. Эти части, сформированные из мобилизованных жителей разных областей России и из прибалтийских республик, базировались за пределами зоны отчуждения, на Гомельщине.
Они не работали на ЧАЭС и даже никогда не видели ее. «Приезжим» была поставлена задача — спасать белорусские поля и фермы: срезать пораженный слой почвы, уничтожать поголовье пораженного стронцием скота …Эти части взбунтовались против плохих условий организации быта и питания.
А когда измерили радиацию вокруг, еще и осознали, в какой ситуации оказались. Когда им объявили, что их мобилизация продлится не менее 45 дней, то «партизаны» поняли, что придется, как минимум, распрощаться с собственным здоровьем, кому-то возможно даже с жизнью…
Не осуждаю никого, особенно прибалтов. Они при Союзе всегда держались обособленно, а тут, увидев ТАКОЕ, каждый задумался: «А на кой черт мне это надо? — подыхать ради какого-то интернационального долга? Кому и что я» должен «?!» Короче, говоря, приезжие ребята попытались «бузить».
Мгновенно подъехали «особисты-КГБисты» и легко изолировали «зачинщиков». Тыловики бросили в массы увеличенные нормы тушенки, а замполиты везде развесили красные транспаранты. Бунт угас. Далее «мятежные» подразделения потихоньку отправили домой.
Совсем иначе дело обстояло с украинцами
Почти все военные части, работавшие в очаге катастрофы — внутри Зоны отчуждения, в своем большинстве формировались из жителей Украины. Киевский военный округ стал главным в Зоне отчуждения, и взял на себя самую тяжелую работу по реализации мероприятий, направленных на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС.
Никакой попытки открытого бунта среди украинцев не было. По национальному обычаю, мобилизованные украинские ребята грустно опустили головы: «А куда денешься?». Они дружно принялись делать все по прадедовскому обычаю, сообща. Тем не менее, все они, оторванные от жен и детей, очень болезненно и остро переживали своё отсутствием дома: «Как мои там, без меня?!»
В первые недели «ликвидации» Правительственная Комиссия и военное командование были рассеянны и не могли свести концы с концами. Иногда укомплектованные солдатами батальоны целыми днями бездельничали, потому что командование не знало, ЧТО ПРИКАЗЫВАТЬ, гражданские чиновники не знали ЧТО ДЕЛАТЬ, а ученые эксперты не знали, КАК ДЕЙСТВОВАТЬ.
В свою очередь, тысячи взрослых семейных мужчин, силой вырванных из мирной жизни, тихо возмущались: «Какого хрена нас сюда привезли? Зачем нас здесь держат?!» И только после первой недели вынужденного безделья началась дезактивация сел Зоны.
Закипела работа: одни заправляли авто-разливные станции, другие — возили воду и дезактивирующие вещества, третьи — готовили растворы, четвертые — поливали сельские дома мощными дезактивирующими струями. Это была хоть какая-то реальная работа.
Тем не менее, солдаты продолжали возмущаться
Мобилизованный учитель физики из Лубен, поливая дезактивирующим раствором шифер на доме, глухо кричал сквозь респиратор профессиональным учительским тоном: «Это все глупость, всё бесполезно! Период полураспада плутония составляет тысячи лет! И какой толк от того, что он стекает с пылью с крыши во двор? — чтобы сорняки сочные выросли?! Да покойный Фредерик Жолио Кюри просто хохочет над нами в своей могиле … «
Особенно трудно, прибывшими из запаса, воспринимались на первый взгляд нелепые приказы командования. Такие как, например, мыть швабрами гигантские турбинные залы первого-третьего реакторов. Или стелить линолеум бесконечными многокилометровыми коридорами атомной станции. Народ злостно возмущался уже вслух: «Я сюда приехал полы мыть или линолеум стелить? Разве это спасет Украину?! У меня в Хороле картошка не прополота, колорадский жук ее доедает …».
Я до сих пор не знаю назначение того злосчастного линолеума. Некоторые утверждали, что так будет легче смывать радиоактивную пыль. ЧАЭС давно закрыли. Интересно, сгнил уже тот линолеум в коридорах станции? Это уже потом, гораздо позже, людей очень не хватало, поэтому вместо линолеума появились действительно важные и сложные задачи. Особенно, когда солдаты начали быстро набирать максимально допустимые дозы радиации. Именно тогда в 30-километровой зоне наконец-то появились «добровольцы» — на радость замполитам и парторгам.
Однажды вечером, чтобы хоть чем-то занять солдат, замполит полка майор С-к решил провести открытые партийные собрания. Там он неожиданно для себя услышал «инициативу от масс» … После выступления полкового парторга «О решениях какого-то очередного Пленума…» несколько раздраженных полтавчан решительно предложили: «Мы готовы выполнить самые трудные и опасные задания, но чтобы сразу после этого нас отправили по домам!» И объяснил удивленным друзьям: «Чего вы ржете?! Чем скорее наберем допустимую дозу 25 рентген, тем скорее домой поедем!». Все загорелись этой мыслью, дружно поддержали полтавчан, и таких «добровольцев» сразу появилось — хоть отбавляй!
Люди осознанно рвались к самым опасным местам, чтобы как можно быстрее «набрать предельную дозу»
Только тогда, при таких исключительных обстоятельствах, в 30-километровой зоне ЧАЭС наконец-то появились воспетые в газетах «добровольцы» — из числа именно тех, кого туда УЖЕ привезли, кто УЖЕ находился там. Радио и телевизоры дружно заголосили про «добровольческий почин воинов».
На самом деле, как это нередко у нас бывает, мобилизованные ребята руководствовались личными мотивациями: «Хоть к черту в зубы, чтобы скорее домой!» … Вот пример: в начале августа первый и второй батальоны нашего полка, за какие неделю-две, с минимумом инженерной техники, снесли основание и выкорчевали несколько гектаров рыжего леса.
Первоначально это был плотный сосняк, но в результате взрыва реактора произошел мощнейший выброс радиации, хвоя сосен стала рыжей. Уровень излучения в рыжем лесу «зашкаливал» так, что в аккумуляторах БТРов осыпались пластины, но ребята на это не обращали внимания. Они очень рвались домой, к семьям и родным очагам, в свои сады, сараи и огороды. Поэтому взводы и роты просто отказывались покидать работу — так им хотелось скорее «набрать дозу» в 25 рентген!
Ребята очень спешили выполнить самоубийственный «дембельский аккорд»
Офицеры нервничали и старались не превысить безопасное время работы, но дозиметры и часы с каждой минутой продолжали страшный отсчет. Еще пример. На том же энтузиазме мгновенно были проложены практически вручную несколько 140-метровых тоннелей под раскаленным реактором.
Его на протяжении нескольких суток прорыли и обустроили донецкие «добровольцы-камикадзе» — с той же целью, чтобы как можно быстрее вернуться домой. Они копали, как сумасшедшие, а за бетонными перекрытиями сверху над их головами все еще плавилась ураново-графитная масса. Не знаю, жив ли еще хоть кто-то из шахтеров … Но случилось не так, как задумывалось, Зона не дала себя перехитрить.
Дело в том, что накапливая рентгены на ЧАЭС и в ее окрестностях, никогда нельзя было точно предсказать или «запланировать дозу». Можно было приблизительно прикинуть, что в определенном месте существует вероятность получить около 20 рентген единовременно, а реально в том месте можно было «поймать все 120».
Причем, такая картина могла ожидать всюду, в том числе в самых неожиданных местах. Невозможно было спрогнозировать: как, где и в течение скольких минут или секунд к тебе «прилетит» меньшая или большая доза.
Радиация — не водка, ее в рюмки поровну НЕ нальешь и к похмелью заранее не приготовишься …Уже той же осенью и зимой бывшие «добровольцы» переполнили все больницы Полтавщины, Киевщины, Житомирщины и других областей — так, что не хватало мест даже в больничных коридорах …
Спросите, зачем я описываю «героизм ликвидации последствий аварии на ЧАЭС» в таком неприглядном свете? Объясняю. Нынешние 40-летние украинцы практически ничего не знают о тех событиях, даже если слово «Чернобыль» запомнили с детства. А что уж говорить о сегодняшних младшеньких? Они вообще представляют себе те события исключительно с виртуальной игрой «STALKER».
Для нынешнего молодого поколения чернобыльская катастрофа является такой же далекой и мнимой историей, которой в свое время для нас была, скажем, Первая мировая война. Если бы мой дед-фронтовик не рассказал мне все, что видел собственными глазами, я бы тоже до сих пор представлял бы себе ту давнюю войну по школьным учебникам 70-х годов.
Если бы мой отец – фронтовик, уже Второй мировой войны, не рассказал мне всю правду об истинных событиях Великой Отечественной, то я бы до сих пор знал о ней только на основании «побрехенек» киносценаристов, или в свете фантазии режиссеров …
Вот собственно, поэтому я и делюсь своими воспоминаниями, просто хочу помочь будущим историкам-исследователям периода ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Чтобы предотвратить рождение новых мифов и очередной лжи.