19 августа 2020 г. в возрасте 101 года ушел из жизни Борис Евгеньевич Патон. Для истории он навсегда останется Героем Украины, для металлургов — отцом автоматической сварки бронестали, сварки в космосе. Борис Патон — выдающийся академик, председатель НАНУ, изобретатель во втором поколении, глава Института электросварки, доктор технических наук. Но не многие знают, что судьба этого выдающегося человека тесно связана и с Чернобыльской АЭС.
Был период, когда в 1970-х годах прошлого века сильно затягивалось согласование проекта строительства второй очереди ЧАЭС. Не хватало подписи одного из академиков АН УССР, — шептались в Москве. Оказалось, что именно Борис Патон был единственным академиком, который не поставил подпись под проектом. Он мотивировал это близким расположением ЧАЭС к Киеву, а также высоким уровнем опасности АЭС в целом. К сожалению, его отказ подписать проект не повлиял на окончательное решение руководства страны. Аргументировал своё решение ученый тем, что «выбор площадки для строительства второй очереди ЧАЭС нельзя признать обоснованным».
Академик Патон указывал на несоблюдение ряда специальных требований относительно проектирования и строительства перспективных атомных электростанций. Ещё в начале строительства ЧАЭС Патон предостерегал, что, нарушая эти требования Украина, обрекает себя на «серьезные последствия». Главный бич — радиоактивное загрязнение Днепровского бассейна, которое в случае аварии приведет к нарушению экологической ситуации по всей Украине.
Ученый утверждал, что следствием резкого роста мощностей атомной энергетики будет повышение концентрации в биосфере отходов АЕС. Эти отходы придется обезвреживать и где-то захоранивать, такой ядерный могильник — тоже в свою очередь небезопасен. Патон также акцентировал внимание на расположении ЧАЭС в зоне разлома Украинского кристаллического щита. Данная древнейшая геологическая структура перекрыта осадочными породами, которые имеют высокую проникающую способность.
Хранилище радиационных отходов вблизи Киева — бомба замедленного действия
Хранилище жидких отходов ЧАЭС, планировали расположить в долине реки Припять. Борис Патон предупреждал, что серьёзная авария может привести к утечке жидких радиационных отходов. В случае такой утечки, РАО почти беспрепятственное попадают через незащищенный слой почвы в водоносные горизонты Днепровского бассейна. Не только для Киева, но и для большей части Украины такое развитие событий — бомба замедленного действия.
Щербицкий серьёзно воспринял критические замечания Патона и сразу связался с АН СССР. Лично академику Александрову он высказал предостережения украинского ученого. Возмущенный Александров раздраженно схватился за телефон и начал звонить Патону. «Советские реакторы настолько безопасны, что их можно ставить «хоть на Красной Площади», — громко заявил он в телефонную трубку. «Ну, так и стройте их у себя!» — вежливо ответил Борис Евгеньевич. Невозмутимость украинского ученого удивила Александрова, но прислушиваться к мнению Патона он не стал. Уже после Чернобыльской аварии, Александров признал правоту Патона и извинился перед ученым – провидцем.
Случилось то, о чем предупреждал Борис Патон — авария на ЧАЭС не оставила выбора. Все силы были брошены на её ликвидацию. 1 мая 1986 года Патон и член-корреспондент АН УССР Малиновский обсудили ситуацию в зоне аварии. Ученые пришли к выводу, что надо создавать комиссии из авторитетных ученых и «браться за дело». 3 мая приказом по Академии была создана научная комиссия по борьбе с последствиями аварии. В ее состав вошли ученые, которые отвечали за основные направления исследований. Борис Евгеньевич вместе с группой ученых в период ликвидации работал на промышленной площадке. Его группа занималась сбором проб почвы, воды, воздуха. Сложные задачи выполняла техническая комиссия:
- Съемка с воздуха разрушенного реактора и окружающей местности.
- Замеры излучения вокруг ЧАЭС и в разрушенном энергоблоке.
- Разработка мощного резака для резки металлоконструкций.
- Заваривание трещин в задвижках трубопроводов 1-3 энергоблоков, которые готовили к послеаварийному запуску.
- Обеспечение киевлян водой из реки Десна.
- Предотвращение попадания радиации через почву в воды Днепра.
Устаревшая аппаратура, эвакуация детей, сварка «на ходу»
Устаревшая аппаратура не позволяла проводить измерения гамма излучения выше 500 Р/час. Институтом ядерных исследований и Институтом электродинамики АН УССР была разработана более современная аппаратура. Диапазон её измерений составлял до 10000 Р/ч. Причем подпитывалась она от бортовой электросети бронетранспортера. Институт кибернетики им.Глушкова на основе картограмм радиологической разведки, создал систему измерений загрязнения воды и почвы.
Ученые организовали обработку информации для уточнения текущей обстановки, прогнозирования рисков, степени загрязнения почвы, грунтовых вод. То, о чем предупреждал в свое время Патон — вышло на первый план борьбы ученых. Они ежечасно отслеживали состояние воды в Днепре и Днепровском бассейне, особенно, учитывая последствия весенних паводков.
Учеными были разработаны прогнозы миграции радионуклидов в аэрозолях в направлении Киева, методы ограничения переноса аэрозолей. К сожалению, леса и зеленые насаждения всё же были загрязнены. Радиационная обстановка в самом Киеве была напряженная. В ход пошли контр аргументы ученых, после которых было принято решение провести мониторинг загрязнения города.
Результат, полученный из 15 локационных точек, собранных по всем районам столицы — не оставлял выбора. Было принято решение собрать и захоронить несколько сотен тысяч тонн лиственного покрова — колоссальный объем работ. Также обоснованные доводы ученых под руководством Б.Патона стали аргументом для эвакуации 500 000 детей из Киева.
Когда пришло время послеаварийных пусков уцелевших энергоблоков Чернобыльской АЭС, нашлась работа непосредственно для Института электросварки. Работники Института, который возглавлял Борис Евгеньевич, присоединились к подготовке пуска энергоблоков. Им пришлось разрабатывать и внедрять новые способы сварки прямо «на ходу». Во время пробного пуска 1-го энергоблока обнаружилось, что задвижка в одном из трубопроводов была неисправна. Горячий радиоактивный пар со свистом выходил из трубопровода наружу. Проверка показала большие трещины в задвижке, а при более тщательном осмотре – и в некоторых других местах.
Патон и ЧАЭС: Сотрудничество до последнего вздоха
Председатель Правительственной комиссии Щербина обратился к Борису Патону за срочной помощью. Специалисты Института пришли к выводу, что задвижки необходимо срочно ремонтировать. В максимально короткие сроки на экспериментальном оборудовании Института электросварки были изготовлены специальные электроды. Спустя буквально два дня энергоблоки ЧАЭС были готовы к восстановлению эксплуатации.
Также специалистами Института им.Патона были изготовлены усовершенствованные дозиметры. Главное, что при их изобретении за основу были приняты европейские правила и средства дозиметрии. Это позволило внедрить качественный дозиметрический контроль продуктов питания в районах, прилегающих к ЧАЭС.
В 1990-х годах прошлого века сотрудничество национальных АН Украины и Института электросварки продолжилось. Был создан Межотраслевой научно-технический центр «Укрытие», в состав которого вошли научные сотрудники, доктора и кандидаты наук. Активно велись исследования по ограничению последствий аварии в рамках республиканских программ. Основных целей исследований было несколько:
- совершенствование научных основ оптимизации жизнедеятельности людей, которые перенесли аварию.
- научное обоснование по реабилитации загрязненных территорий и ведению природоохранной деятельности в условиях радиоактивного загрязнения.
- изучение фундаментальных вопросов устойчивости экосистем к техногенным авариям.
- обеспечение ядерной и радиационной безопасности объекта «Укрытие».
- локализация и захоронение радиоактивных отходов, разработка практических рекомендаций по снижению дозовых нагрузок населения.
Борис Патон принял участие и в сооружении конфайнмента
В 2000-х годах Институт электросварки сотрудничал с ЧАЭС в качестве экспертов в вопросах металлоконструкций. Лично академик Патон курировал работу по осуществлению сварочных швов новой вентиляционной трубы и безопасного конфайнмента. Он был главным консультантом коллег в отношении строительства нового «сухого» хранилища отработавшего ядерного топлива (ХОЯТ-2).
Патон и ЧАЭС — это беспрецедентные объемы мероприятий, скорость внедрения новых технологий во время «горячего периода» ликвидации последствий аварии. Вместе с другими учеными, академик Патон сыграл важную роль в становлении Института проблем безопасности атомных электростанций.
Борис Патон признавался, что никогда не стремился к наградам. Куда более важным для него было то, что люди называют — «жить с чистой совестью». Оглядываясь на положительные результаты работы, он однажды утвердительно сказал: «Академия может смотреть в глаза нашему народу!». И на этот раз он как всегда оказался прав….