По различным оценкам в первые дни после аварии на ЧАЭС уровень радиации в воздухе в Киеве и его окрестностях составлял от 500 до 1050 микрорентген в час. В помещениях порядка 100-150 мР/ч.
В тоже время на пресс-конференции для иностранных журналистов, состоявшейся в Москве 8 мая 1986 года было озвучено, что в границах 30-км зоны от ЧАЭС уровень радиации в первых числах мая достигал не более 10-15 мР/ч, причём с каждым последующим днем радиационный фон заметно уменьшается.
Ну что тут скажешь – вполне оптимистический прогноз, дающий однозначный диагноз ситуации в целом и руководству страны в частности – безответственность и лживость.
Особенно бесчеловечно это прозвучало на фоне того, что буквально спустя сутки после пресс-конференции, в московской клинике стали появляться первые жертвы среди пожарных, подвергшихся страшному лучевому облучению в момент ликвидации пожара на ЧАЭС ночью 26 апреля 1986 г.
Рассекреченные архивы УКГБ свидетельствуют, что в Комитет стали поступать сведения агентов об участившихся случаях недоверия официальной информации руководства страны относительно причин и последствий аварии в Чернобыле. Представленная партийным руководством версия о случившимся на ЧАЭС, была столь утешительной, что среднестатистический обыватель мог бы не придать ей особого значения.
На это и делалась ставка. Но смерти пожарных в московской клинике и критические последствия для здоровья, ставшие проявляться у тех, кто находился в момент взрыва в окрестностях атомной станции, а также у тех, кто наблюдал за ним из балконов и мостов в Припяти — разносили версию правительства в пух и прах.
Некоторые говорили об этом шёпотом на собственной кухне, но были и те, кто публично критиковал власть, указывая на её лживость и лицемерие. Сначала о катастрофе вообще замалчивали, потом, чтобы не допустить надвигающийся международный скандал – говорили противоречиво и неконкретно.
К тому же у некоторых была возможность слушать иностранные источники вещания — ключ к пониманию ситуации. Часто именно благодаря резкой критике иностранных СМИ, влиянию зарубежных дипмиссий, руководство СССР было вынуждено публично раскрывать данные о масштабах катастрофы, последствиях для здоровья граждан.
Справка от 03 июля 1986 года, поступившая от агента УКГБ показывает, что на фоне тех, кто напуган произошедшим на ЧАЭС, есть граждане, настроенные весьма саркастически, и в доказательство этому приводится следующая фраза киевлянина: «…в городе уровень радиации в норме, хотя никто конкретно еще ни разу не назвал эту норму. Со временем все привыкнут и никакие атомные бомбы нам тогда будут не страшны».
Неоднозначная ситуация среди медиков после аварии в Чернобыле
Врачам, давалась четкая установка ставить ложные диагнозы. Это подтверждают выданные многим пострадавшим от последствий аварии на ЧАЭС медицинские справки, в которых откровенные признаки лучевой болезни были квалифицированы, как — вегетососудистая дистония.
Сложность заключалась и в том, что не многим удавалось правильно установить степень облучения, так как основанная масса приборов, производимых подобные измерения, была или не пригодной к использованию, или по техническим причинам не способной к точному измерению уровня радиации. Многие медики, оправдывая свои поступки, ссылались на некий Приказ № 24с от 11.05.86г. Но были и не согласные с подобным «безразличием медперсонала».
В первые дни после катастрофы еще были сомневающиеся в диагнозе, но спустя 3-4 дня, после оценки состояния здоровья большинства пострадавших, диагноз можно было поставить со 100% гарантией – лучевая болезнь вследствие получения высокой дозы радиоактивного облучения. Часть прогрессивно настроенных врачей высказывалась с критикой в адрес коллег и выступала за недопустимость халатного отношения к диагностике.
Главным отягощающим фактором они считали не только отсутствие морали в подобной практике, основное – последствия, которые чреваты для здоровья человека при неправильном диагностировании, несоответствующем лечении. В результате это приводило к объективной путанице в вопросах установления последующей инвалидности больного.
Рекомендации КГБ: как вести себя с иностранцами – методические рекомендации
В киевское управление КГБ поступила методичка, в которой говорилось о том, «…как следует вести себя советским гражданам в частных беседах с иностранцами на предмет событий на ЧАЭС, в частности какими аргументами пользоваться в целях недопущения провокаций со стороны зарубежных граждан».
Эта методичка – реальный образец того, как умели в советском государстве вести пустые разговоры ни о чем. В ней рекомендовалось уводить собеседника от реальности – ходить вокруг да около и не касаться сути дела.
Следовало вести «пустые разговоры», а проблеме аварии на ЧАЭС не придавать особого значения, ссылаясь на то, что ее последствия — не страшнее аварий, суммарно взятых по таким странам, как Англия или США. Рекомендовано акцентировать внимание на том, что: «Причинно-следственной связью аварии на Чернобыльской АЭС является исключительно человеческий фактор, а не технологическая отсталость и погрешность оборудования, на котором работают советские атомщики.
При этом пропагандистская шумиха западной прессы вокруг аварии на ЧАЭС характеризует её антисоветскую направленность».Также следовало подчеркивать огромную работу, проделанную после аварии на ЧАЭС, в том числе технико-профилактическую — на всех других советских АЭС, в целях обеспечения безопасности.
С целью недопущения возможной утечки на Запад «невыгодных сведений» агентуре КГБ по Киеву и Киевской области было дано задание — пресекать распространение среди персонала ЧАЭС и других организаций сведений и загрязненности Чернобыля, Припяти и их окрестностей продуктами распада радионуклидов, в частности цезием-137.
Также следовало оперативно реагировать и мгновенно сообщать о всевозможных акциях со стороны зарубежных активистов и организаций для заблаговременной подготовки контр пропагандистских мероприятий по данному вопросу.
Такие меры дали свой результат. Спустя месяц после катастрофы на ЧАЭС, публикации в некоторых западных изданиях о Чернобыльской катастрофе стали носить более «просоветский» характер.