Полковник запаса Алексей Семёнович Петриченко в течение жизни участвовал в двух исторических трагедиях. Ему довелось проходить военную службу в Афганистане и ликвидировать последствия аварии Чернобыльской АЭС. Служба в Афганистане научила его устойчиво принимать удары судьбы и бороться за жизнь. Эти умения пригодились ему во время борьбы с врагом невидимым — радиацией. В составе боевого вертолетного полка он попал на ЧАЭС спустя трое суток после взрыва ректора.
Вспоминает полковник запаса А.С. Петриченко.
«Пожарные, как известно, прибыли на место аварии первыми. Сразу же за ними столкнуться с ликвидацией последствий катастрофы пришлось вертолетчикам. Наш 287-й отдельный боевой вертолетный полк 14-й общевойсковой армии прибыл к месту катастрофы 30 апреля. Участие в ликвидации последствий принимали отдельные экипажи вертолетов Ми-8, Ми-24, вертолеты радиационной и химической разведки.
Утро 30 апреля 1986 года. Одесский военный округ. Командование и личный состав готовились, по традиции, к празднованию 1 мая. Праздничное настроение было прервано телефонным звонком командующего 5-й воздушной армией. Он передал приказ командования командиру полка подполковнику Алексею Семеновичу Петриченко.
Всем экипажам вертолетов Ми-8 Одесского военного округа следовало срочно прибыть на аэродром Чернигова. В дальнейшем быть готовыми к выполнению задач по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. О масштабах аварии было сказано вкратце. 287-му ОБВП следовало заменить экипажи Александрийского отдельного транспортно-боевого вертолетного полка. Александрийцы уже трое суток находились на месте катастрофы.
Командование полка было поставлено в сложные условия. В течение двух часов нужно было подготовить к перелету авиационную технику, собрать экипажи. Метеорологическая служба дала гарантии об удовлетворительном состоянии погоды. Это внушало оптимизм, погодные условия способствовали дальнему перелету.
Главная задача — обуздать разъяренный реактор
Начальником штаба были проведены все необходимые мероприятия, изданы распоряжения по выполнению приказа командования. Для облегчения ведения визуального ориентирования было принято решение лететь вдоль автомобильной трассы Одесса-Киев. Город Киев следовало обойти с восточной стороны и выйти к месту впадения реки Десны. Дальше — на аэродром посадки в Чернигове, потом непосредственно на саму ЧАЭС.
После приземления расположились на специальном аэродроме. Группе отдельного боевого вертолетного полка была поставлена задача — осуществить радиологическую разведку над поврежденным энергоблоком. Утром 1 мая группа совершила перелет на указанную площадку ЧАЭС с целью первой разведки территории.
Погодные условия способствовали работе — безоблачно, ветер слабый, температура около 20 градусов тепла. Из реактора шел дым, были заметны разрозненные очаги пожара, рентгенометр зашкаливал. Чтобы защитить членов экипажей вертолетов от радиационного излучения каждому экипажу были выданы пластины свинца. Ими застелили пол кабин вертолетов. В течение 5 дней каждый экипаж выполнял по 5-7 полетов над реактором.
В те дни ученые на ходу проводили различные эксперименты, пытались обуздать разъяренный реактор. Пилоты внедряли эти эксперименты в жизнь. В первые дни после аварии индивидуальных дозиметров у вертолетчиков не было. Следовательно, не было личного учета полученных доз радиационного излучения. Тем не менее, никто из военнослужащих не испытывал радиации и не думал об этом. Все выполняли свой долг. Летчики после каждого вылета проходили медицинский осмотр, у всех была возможность отдохнуть.
В конце 7-го дня работы в зоне ЧАЭС командованием было принято решение заменить экипажи. Пилотов 287-го отдельного боевого вертолетного полка заменили бригады других частей армейской авиации. Вертолеты оставили в Чернобыле, пилоты вернулись к месту постоянной дислокации — город Рауховка Одесской области».
100 метров над кратером реактора
Вспоминает заместитель командира эскадрильи инженерно-авиационной службы, майор Редько Михаил Иванович, ликвидатор аварии на ЧАЭС.
«К боевым вертолетам на внешнюю подвеску крепились парашюты, груженные песком, свинцом, другими спецсредствами. Тысячи тонн различного груза было выброшено в горнило 4-го реактора. Состав сбрасываемых смесей был разработан академиком В.А. Легасовым. В него входили различные борсодержащие вещества и доломиты. Всё это забрасывали с вертолётов в активную зону реактора для предотвращения дальнейшего разогрева его остатков. Ученые, таким образом, пытались уменьшить выброс радиоактивных аэрозолей в атмосферу.
Груженые вертолеты отправлялись на ЧАЭС. На короткое время они зависали над разрушенным реактором и сбрасывали на него весь груз. Откуда возвращались на площадку аэродрома недалеко от АЭС. Техперсонал загружал очередные внешние подвески, и экипаж снова взлетал в том же направлении. Вертолеты работали от восхода солнца до заката.
Однажды в полк доставили свинцовые костюмы, сделанные специально для экипажей вертолетов. Однако после двух полетов над реактором от их использования отказались. Оказалось, внешняя оболочка свинцового костюма накапливала в своих порах радиационные частицы. Тогда было принято другое решение. Борта самолетов просто обили свинцовыми листами, влияние радиации на пилотов несколько уменьшилось.
С помощью авиации на ЧАЭС осуществляли различные операции. На вертолеты устанавливали специальную аппаратуру для замера уровня радиации и температуры внутри разрушенного блока АЭС. На высоте 100 метров вертолет зависал над кратером реактора. Второй пилот на тросе опускал внутрь реактора датчик температуры и уровня радиации. Это была уникальная и опасная операция. На такой высоте вертолет и экипаж получали максимальную дозу облучения.
Однажды с научно-поискового института химических войск на ЧАЭС прибыл вертолет радиационно-химической разведки. Он доставил аппаратуру, которая позволяла измерять радиацию внутри реактора с высокой степенью защиты жизни человека. После этого вертолет мог зависать на большей высоте, нежели раньше. С тех пор облучение экипажа значительно снизилось.
Ликвидация последствий аварии: крушение вертолета Ми-8
Ученые постоянно пытались получить точные данные о состоянии 4-го энергоблока, степени радиационного облучения атмосферы. Не менее пяти раз в день велась радиационная разведка над кратером разрушенного реактора. Специалисты искали способ перекрыть выброс радиации и минимизировать ее попадание в атмосферу.
Изначально правительственная комиссия планировала накрыть разрушенный энергоблок металлическими пластинами. Затем от этой идеи отказались, признав её недееспособность. Вертолеты продолжали свою работу на 4-ом энергоблоке ЧАЭС. Инженерно-технический состав днем и ночью обеспечивал полеты всем необходимым. Каждая машина находился под строгим контролем.
Был оборудован специальный полевой аэродром для дезактивации вертолетов и экипажей. Вертолеты трудно поддавались дезактивации водой, огромное количество радиационных частиц накапливалось на промасленных частях двигателя. Хвостовые винты накапливали до 360 рентген за смену. Поэтому было решено применять при дезактивации вертолетов авиационный керосин.
В Чернобыле не обошлось без авиационных трагедий. При выполнении задания над 4-м энергоблоком ЧАЭС потерпел крушение вертолет Ми-8 в/ч 16656. Экипаж не заметил трос подъёмного крана и зацепился за него лопастями вертолета. Авария произошла у стен разрушенного реактора, четверо летчиков сгорели заживо.
Во второй раз я попал в зону аварии осенью 1986 года, пробыл там 15 суток. На этот раз проводили химическую разведку, определяли фон радиации над реактором и вокруг него. Помню, однажды прилетела комиссия из Японии, которая должна была изучать радиоактивный фон в районе аварии. Не успели ее члены выйти из вертолета, как срочно вернулись обратно.
Японцы посчитали, что фон настолько радиоактивен, что нахождение людей в зоне аварии невозможно. Мы все тогда дружно смеялись над этой ситуацией. Оказалось напрасно. Время показало, что японцы были правы. Но мы тогда думали не о собственном здоровье. Родина ставила перед нами другие цели, и мы делали всё, чтобы их реализовать.