Анатолий Ситников стал заместителем главного инженера ЧАЭС за год до аварии. К сфере его ответственности относилась эксплуатация первого и второго энергоблоков атомной станции. Весной 1986 года он получил смертельную дозу радиационного облучения. Не в силах добраться до медпункта Анатолий несколько часов пролежал в аппаратной ЧАЭС без сознания. Скорую помощь ему вызвала жена. У нее на руках Анатолий и умер — 31 мая 1986 года в московской клинике. Эльвира Ситникова ухаживала за мужем до последней минуты. Позже она с трудом нашла силы вернуться работать на ЧАЭС.
Семья Ситниковых переехала из Комсомольска-на-Амуре в Припять в 1975 году. Работать на ЧАЭС их пригласил Анатолий Дятлов — заместитель главного инженера станции. На улице был апрель, все вокруг утопало в цветах и зелени. На Дальнем Востоке в это время весной еще и не пахнет. Ребят приятно порадовал украинский климат. «Посмотри, здесь люди по-человечески живут», — сказала тогда Эльвира мужу.
Анатолий стоял у истоков строительства первого энергоблока Чернобыльской станции, позже стал начальником реакторного цеха. Работа была для него смыслом жизни. Разговоры с друзьями, планы на будущее, даже сны — всё в его жизни связано с ЧАЭС. Сытников был на хорошем счету у руководства, ему доверяли коллеги, и он ценил это доверие. В работу он вкладывал все силы и душу.
В ночь аварии прозвенел домашний телефон, и Анатолий сквозь сон рванулся к трубке. Разговор длился несколько секунд, после чего Ситников, одеваясь на ходу, выбежал на улицу. «На станции что-то случилось, я съезжу, посмотрю»,- прощаясь, шепнул он дремавшей Эльвире. Это были его последние минуты в стенах дома.
«Ваши мужья летят в Москву — не ищите их»
Утром не заработало радио, Анатолий с работы так и не вернулся. Соседи шептались в подъезде о том, что на станции ночью произошла авария. Эльвира на всякий случай не пустила младшую дочку в школу. Около 11-00 утра она позвонила в аппаратную мужа, к ее удивлению он взял трубку. Сказал, что по заданию директора ЧАЭС он всю ночь обследовал все помещения станции. Утром ему стало очень плохо — тошнило, еле дополз до аппаратной и на время потерял сознание. Эльвира стала звонить в медпункт. Прошло еще около часа, пока приехала скорая помощь и забрала Анатолия в больницу.
К мужу Эльвиру не пустили. Вечером позвонили из больницы и, сообщили, что Ситникова увозят самолетом в Москву. «Вашего мужа и остальных облученных увозят в Москву – не ищите его». Эти слова звучали как приговор. Женщина бросилась в медпункт, ей тайком удалось пробиться в палату. Жену ликвидатора потрясло то, что она увидела. Анатолий постарел за одну ночь на полжизни. За несколько часов, проведенных в эпицентре катастрофы, он получил 1500 рентген. Его тело покрыл специфический загар, дыхание частое и тяжелое, постоянная рвота.
Через несколько секунд женщину вывели из палаты и велели идти домой. Прощаясь, Эльвира ругала мужа, за то, что он исследовал объекты, за которые не нёс ответственность. Ситников курировал только 1 и 2 энергоблоки. Он ответил ей, что поступить иначе не мог — ночью на 4-м блоке погиб его коллега. «Нельзя было думать только о зоне своей ответственности», — сказал на прощанье Анатолий жене.
Десятки женщин столпились у центрального входа больницы Припяти. В это время их мужей через служебный вход погрузили в автобусы и увезли. «Ваши мужья летят в Москву, не ищите их», — сообщили позже всем, кто ждал у входа. Люди разошлись по домам. Вечером Эльвира заказала себе билет на Москву и стала собирать вещи в дорогу.
Красиво светилась труба ЧАЭС — все смотрели на неё, как заколдованные
Дом, в котором жили Ситниковы, был первым на выезде из города, до станции — «рукой подать». Вечером 26 апреля все жильцы, как завороженные смотрели на трубу ЧАЭС — она светилась красно-фиолетовыми лучами. В небо из трубы шел сизый дым. Соседи угощали друг друга свежими огурцами, которые утром купили на рынке. Во дворе любители домино весь вечер просидели с банкой пива за игровым столом. В доме напротив гремело гулянье — свадьбу 26 апреля праздновали в нескольких микрорайонах Припяти. О последствиях радиации никто не подозревал.
На следующий день утром заработало радио — всех предупредили, что с 14-00 начнется эвакуация города. Эльвира взяла дочку, добралась до Киева и ночью поездом уехала в Москву искать мужа. О его местонахождении накануне отъезда ей сообщили в медпункте Припяти. В шестую московскую клинику она добралась спустя сутки. Меньшую дочурку ставила в общежитии у старшей дочери — она училась в энергетическом институте.
В больнице к Анатолию никого не пускали. Первые пару дней Эльвире разрешили только передавать мужу записки. Через несколько дней руководство больницы пошло навстречу настойчивой женщине. Ей позволили дежурить у палаты мужа и помогать остальным облученным, которых привезли из Чернобыля.
Анатолию с каждым днем становилось хуже, у него диагностировали отек легких. 31 мая вечером Анатолий вдруг очнулся и стал прогонять жену спать. «Иди домой и отдохни, завтра в пять утра приходи к ребятам, ты им очень нужна. Пока они будут лежать в больнице, ты должна быть здесь», — твердил жене Ситников. Затем пришел врач и сделал ему укол. Ночью 31 мая 1986 года Анатолий умер. Его похоронили на Митинском кладбище в Москве.
После смерти мужа
После похорон мужа Эльвира хотела покончить счеты с жизнью. Остановили две дочери — кроме неё они никому были не нужны. Женщина набралась сил и вернулась обратно в шестую больницу — она обещала мужу приходить к ребятам. Два месяца она ухаживала за ликвидаторами. Парни ждали ее, спустя время некоторые говорили, что выкарабкались только благодаря вдове Анатолия Андреевича Ситникова.
Супруги прожили вместе 20 лет. Став вдовой в 40 лет, Эльвира Петровна так и не вышла больше замуж. Ей довелось пережить нервный срыв, лечилась в клинике неврозов. После лечения она снова вернулась в Чернобыль. Вдова ликвидатора устроилась работать на прежнюю работу — лаборантом в службу метрологии. Она работала вахтовым методом. Лаборатория метрологии располагалась на 2-м энергоблоке ЧАЭС. Месяц практически жила на ЧАЭС, затем уезжала домой на отдых.
Так и прошла вторая половина ее жизни. Чернобыльская катастрофа оставила незаживающий рубец в ее сердце. На радиацию, по воспоминаниям женщины, она не обращала внимания. Всегда была готова оказаться рядом с мужем, которого у нее забрала Чернобыльская катастрофа. Однако своим знакомым вдовам, которые рано потеряли мужей, она всегда давала напутствие — живите ради живых. Сама Эльвира Петровна осталась навсегда верной единственному герою своей жизни — мужу. Анатолий ночью 26 апреля 1986 года мог не поехать на ЧАЭС, но поступил иначе. Жене он говорил в больнице: «Я не мог отказаться, я не мог не поехать? Больше некому было, прости». Она его простила.