Мгновение на принятие решения. Часто ли в жизни вам доводилось переживать подобные ситуации? Фатальный риск или адекватное решение в рамках сложившейся ситуации? Нажав за секунду до необратимой катастрофы «Аварийную защиту 5-го уровня, АЗ-5», оператор ЧАЭС Леонид Топтунов, фактически запустил аварийный тормоз — стоп-кран, который должен был остановить реактор вне зависимости от условий или сложившихся обстоятельств.
Аварийная защита потому и называется «аварийной», она не зависит ни от ошибочных действий, ни от неправильных решений, ни от поломок, ни от неисправностей на блоке, ни от квалификации оператора, цунами, шторма, землетрясения, да хоть – конца света!
Запуская в действие АЗ-5, Леонид Топтунов был убежден, что защита предотвратит трагедию. Но случилось непоправимое — ему не удалось не только не допустить катастрофы на ЧАЭС, но и избежать собственной смерти от полученных больших доз ионизирующего облучения. Нажатие АЗ-5 стало роковой фатальностью, хотя, по мнению специалистов — авария на тот момент уже была неизбежна. Топтунов имел полное право воспользоваться в сложившихся условиях аварийной защитой, мало того — он обязан был это сделать. Однако вследствие изъянов в проекте реактора аварийная защита – АЗ-5 сработала «наоборот» – не остановила реактор, а разогнала его, вплоть до катастрофического взрыва. Что и произошло.
Неправильную работу системы аварийной остановки реактора, вполне можно сравнить с ситуацией, когда водитель за рулем жмет на тормоз, но, оказывается, что из-за недостатков в конструкции автомобиля нажатие тормоза в некоторых случаях дает искру в бензобак! Очевидно, это неизбежно приводит к взрыву автотранспортного средства! Споров вокруг причин аварии на Чернобыльской АЭС множество, даже по истечении 34 лет с момента катастрофы. Уже нет ни той «могучей советской страны», ни вездесущего КГБ, который охранял ее, но тайны, относительно чернобыльских событий, как известно — ещё существуют.
Чьим выводам следует верить?
Сегодня выводы физиков – атомщиков и проектировщиков в основном совпадают. И те и другие согласны с тем, что первопричин катастрофы было две:
- неправильная работа АЗ-5 — «конечный эффект реактивности»;
- положительный паровой эффект реактивности.
В целом же, совершеннейший ужас вызывает тот факт, что в проекте реактора выявлено, только вдумайтесь — более тридцати нарушений правил безопасности. И такой, мягко говоря «несовершенный тип реактора» функционировал на подавляющем большинстве атомных электростанций бывшего Советского Союза. Но, когда речь идет о виновниках, то мнения специалистов расходятся. Проектанты считают, что именно операторы, допустив ряд ошибок, довели реактор до такого состояния, когда его проектные недостатки, как говорится – «вылезли боком». А операторы убеждены, что получили от конструкторов реактор без тормозов, причем, что возмущает их больше всего — от операторов этот недостаток реактора тщательно скрывали.
Профессиональнее разногласия между проектантами, операторами и их последователями не утихают — по истечении более трех десятков лет с момента аварии они все еще выясняют — кто из них больше виноват. Однако, эти споры в определенной степени могут быть оправданы, только учитывая советские реалии, когда вопросы ответственности в атомной отрасли не были урегулированы законодательно. Сегодня Украина, как и другие ядерные страны, имеющие развитое ядерное законодательство – виновником ядерных инцидентов, которые нанесли ущерб населению, беспрекословно признаёт компании, которые эксплуатируют реактор.
Именно на эксплуатирующую компанию полностью возлагается ответственность за безопасную работу реакторов и за возмещение причиненных убытков, потому что именно эта компания выбрала тип реактора, возможно, не самый надежный, это она выбрала проект атомной станции, место ее расположения, выбрала заводы-изготовители оборудования, транспортные компании, подрядчиков-строителей, монтажников, ремонтников и тому подобное. Такая норма существует во мире. Сделано это было стой целью, чтобы не допустить “распыления” ответственности между всеми организациями, вовлеченными в проектирование, сооружение и функционирование атомной станции.
Операторы ЧАЭС — без вины виноватые
Относительно действий операторов в 1986 году, то специалисты уверяют — их действия не были абсолютно безупречными. Однако нарушения, которые допустили операторы, по мнению многих серьезных экспертов, к взрыву реактора имеют примерно такое же отношение, как отсутствие аптечки в автомобиле до взрыва бензобака в приведенном выше сравнении. То есть, по существу — никакого.
Исследователи причин чернобыльской аварии отмечают, что операторы не выполнили требование инструкций о соблюдении разрешенной величины одного из параметров реактора, который называется “оперативный запас реактивности”. Но – и в это трудно поверить – у операторов не было прибора для измерения этого параметра! Именно так: требование в инструкции было, а вот прибора измерения – не было. Такой прибор на чернобыльских реакторах установили только после аварии, так же, как и на всех других идентичных реакторах, эксплуатируемых на атомных станциях бывшего СССР.
До аварии операторы могли заказать расчет этого параметра на ЭВМ, результаты которого они получали только через 20 минут, что отнюдь не соответствовало требованиям оперативного контроля за состоянием реактора. Причем, расчет был не точный, поскольку программа ЭВМ учитывала не все показатели текущего состояния реактора, и, как следствие, рассчитанная величина оперативного заряда реактивности всегда была меньше действительной величины этого параметра.
Не было до аварии и сигнализации, которая бы могла предупредить операторов о недопустимом отклонении этого параметра, не было и автоматической защиты, которая бы сама останавливала реактор, как это происходит во время опасного изменения других важных показателей реактора. К сожалению, проектировщики не запланировали никаких технических средств защиты от такой аварии, и только «на словах объяснили» операторам свои оговорки. Однако, опираться в обеспечении безопасности реактора на чисто организационные мероприятия без применения технических или инженерных средств – это преступление.
Такой подход противоречит нормам проектирования в ядерной отрасли, которые используют по всему миру.
Кроме того, толкование смысла «оперативного запаса реактивности» и его важности до и после аварии было абсолютно разным. Лишь после аварии 1986 года проектанты начали готовить о возможности взрыва реактора при уменьшении этого параметра, хотя до аварии об этом и речи не было – тогда они говорили лишь о возможных осложнениях в управлении реактором.
Иначе говоря, проектанты не только не считали нужным установить прибор для контроля этого параметра, но еще фактически ввели операторов в заблуждение относительно важности этого показателя. Причина – бытовавшая в советские времена неуместная секретность, вследствие которой изъяны в конструкции реактора держали в секрете даже от операторов, которые этими реакторами управляли.
Как это ни странно, но впоследствии были засекречены и новые изъяны чернобыльских реакторов, которые появились в результате…совершенствования реакторов уже после катастрофы!
Проектные недостатки устранили? Информацию скрыли…
Дело в том, что в 1986 году реакторы, подобные чернобыльским, были остановлены, чтобы устранить, где это было возможно, все проектные недостатки. Была выполнена большая и серьезная работа, благодаря которой, в частности, была значительно увеличена скорость аварийной остановки реактора, был улучшен алгоритм управления, изменена конструкция элементов управления реактора — стержней, принципиально изменена «начинка» самого реактора, и прочее.
Через несколько месяцев, когда модернизированные реакторы возобновили работу, ученые, проектировщики, и чиновники от энергетики тщательно исследовали, что же получилось в результате — что же дала модернизация реакторов? В июне 1987 года результаты исследований снова приобрели гриф «секретно».
Только по истечении времени стало возможным узнать, что же было написано в том секретном документе. Оказалось, что первопричиной аварии на четвертом реакторе Чернобыльской АЭС стала – «возможность локального возникновения неуправляемой самоподдерживающейся цепной реакции».
Основной причиной, по которой такая катастрофическая ситуация может стать реальностью указана — недостаточная точность, чувствительность к неадекватным возможностям управления. Проще говоря, реактор мог становиться непослушным, сам собой разгоняться, при всем при этом, возможностей на обуздание такого неуправляемого состояния, которыми могли бы воспользоваться операторы, просто не было. Честно и откровенно!
Авторы отчета также откровенно написали, что после модернизации чернобыльские реакторы, как и раньше, иногда могут становиться неуправляемыми. А за некоторыми параметрами, как указано в отчете, реакторы стали даже хуже, чем были до модернизации! К примеру, возможны ситуации, когда в одной части реактора цепная реакция усиливается, а в другой в то же время – уменьшается, то есть вместо одного реактора фактически образуется два отдельных, что невероятно усложняет управление процессами в реакторе и создает опасность его перехода в неуправляемое состояние.
В документе сделан вывод: “нельзя утверждать, что ядерная безопасность реактора на сегодня обеспечивается во всех случаях”. Другими словами, нельзя гарантировать, что реактор всегда будет послушным. И что же сделала власть? Реакторы не стали останавливать для устранения новых недостатков, а документ просто засекретили. И это – спустя год после трагедии в Чернобыле!